Илья Рясной - Наше дело — табак

Впрочем, ТОО «Восток» большей частью использовалось для отмыва денег и относительно законных акций. Для явно противозаконных операций и контрабанды создавались фирмы-однодневки, где друзья числились простыми менеджерами, а чтобы было кому держать ответ перед законом, если закон заинтересуется, в директора и бухгалтеры нанимали никчемных людишек, которых не жалко и которые при всем желании из-за отсутствия мозгов никого заложить не смогут.

Как только не ввозили контрабанду. Просто внаглую, раздавая взятки таможне направо и налево, перли через границы фуры. Провозили коробки с сигаретами, завалив их сверху металлом, гнали в вагонах под всяким мусором. Обороты уже были на десятки и сотни тысяч долларов. Дело пахло миллионами, и игры пошли более жестокие, чем даже при торговле водкой. Где миллионы, там надо с новой силой и яростью биться, защищая свои интересы, грызть глотки. И они защищались и нападали, им было легче, их было трое.

Это было хорошее время. Время побед, когда, казалось, все по плечу. Когда деньги шли к деньгам. Когда враги уходили с дороги по доброй воле, по стечению обстоятельств или им помогали уйти. Когда ощущалась радость от вещей, которые раньше были не по карману, — первая не просто классная, а очень дорогая машина, первый настоящий «новорусский» особняк, первый крупный счет за рубежом и золотая кредитная карточка, греющая карман и сердце. Когда казалось, что дальше путь лежит только в гору и что за все это не придется расплачиваться.

Но надеяться на долгую безоблачную жизнь могут только неисправимые оптимисты, то есть идиоты. Реалисты знают, что на синее небо непременно наползут облака. А то и грозовые тучи.

Тревожным сигналом явился очередной капитальный залет Глушко. Влетел он по причине прогрессирующей злокачественной наглости, непоколебимой уверенности, что ему любое море по колено, а еще из-за привычки не доверять никому и все концы завязывать на себе. Вот и дозавязывался. Он пытался чуть ли не в открытую — пальцы веером — протолкнуть на паромной переправе груз сигарет и нарвался на плановые мероприятия ФСБ по борьбе с контрабандой и коррупцией. Повязали чекисты и груз, и двух таможенников-взяточников, и самого Глушко. Бизнесмен отпарился на нарах три месяца. Все это время его друзья пытались найти выходы на следователя и прокурора и вкачивали деньги в дело освобождения томящегося в оковах товарища. Наконец добились своего — Глушко выпустили, изменив меру пресечения с заключения под стражу на залог, что обошлось очень недешево. Но дело не было прекращено. ФСБ продолжала копать. Глушко, узнав вкус хорошей жизни, меньше всего мечтал снова о нарах. Перспектива направления дела в суд приводила его в ступор. И откупиться раз и навсегда никак не удавалось — вроде деньги на подкуп исправно вливал, дело притормаживалось, но потом опять фениксом восставало из пепла. И как топор над головой висела возможность, что следствие накопает что-то более серьезное и на Глушко, и на двоих его друзей, и на фирму «Восток», да и много еще на что. Хвост за парнями тянулся длинный, и на него вполне мог наступить кованый чекистский сапог.

И так совпало, что в это же время по старой дружбе пошли все более широкие трещины. Правда, первые из них поползли еще давно. Главным образом виноват в том был Глушко, его несносный характер. Для общения с ним требовалась немалая выдержка. Его фокусы постепенно достали и Плута, и Арнольда. Но ощущение, что «один не воин», все еще цементировало их. Все еще жило доверие между ними. Но доверие не вечно. И начала трещать старая дружба по швам. Не к месту брошенное слово, смешок. Злые слухи. В общем, отношения охладевали.

Первым из общего дела решил выйти Плут, самый хитрый и лучше других чувствующий свою выгоду. Он стал разрабатывать в сигаретной торговле новые жилы, и прежние друзья ему были в тягость. У него появилась другая поддержка.

— Сука, — откомментировал его поведение Глушко. — Я думал, он брат, а он — сука.

— Рыба ищет где глубже, — тогда примирительно сказал Арнольд. — А человек — где лучше.

— Сученыш, — отрезал Глушко.

Но до полного развода не дошло. У Плута слишком многие интересы остались в общем деле. И разрывать не хотелось окончательно никому. Так что деньги Плута продолжали вращаться в «Востоке», к взаимной выгоде. Однако Глушко и Арнольд уже решили для себя, что не будут, как в прошлом, сломя голову бросаться на защиту Плута, как только тот пошлет сигнал «SOS». Уже не те времена. Не те отношения. Пора оставить юношеские сантименты.