Илья Рясной - Наше дело — табак

Ушаков, глядя на дорогу, по которой несся «Форд», прикинул: если моряки еще в отеле, сейчас в самом разгаре оформление документов. Кореец чаще не сам ввозит машины, а сводит с матросиками представителей оптовиков, которые будут ввозить в Россию партии новеньких авто, и те сами оформляют бумажки.

Начальник уголовного розыска аж причмокнул от удовольствия, представив, как вытянутся морды у всей этой шпаны, когда на их головы свалится польская полиция… Если будет на кого сваливаться…

— Ну, начинаем, друзья, — сказал Полонский, когда в поле видимости на горизонте возникла одинокая двухэтажная с островерхой крышей гостиница.

Выслушав рапорта о выдвижении на позиции, начальник криминальной полиции отдал приказ о начале захвата.

…Получилось все совсем не так, как мечталось, а наоборот — как опасались. Залетев в отель, полицейские со смаком вдавили мордой в пол хозяина, прошлись по его ребрам башмаками в стиле русских коллег. Кроме хозяина, колошматить оказалось некого — там были только в основной своей массе крепко поддавшие и со всем смирившиеся морячки.

— Где бандиты? — заорал Гринев, за плечи встряхивая в дугу пьяного боцмана, развалившегося в майке и в тренировочных штанах в фойе отеля на диванчике в обнимку с пустой бутылкой «Абсолюта».

— Ик, — икнул тот. — Волной смыло.

— Чего?

— Смылись… Чего, менты, что ли?

— Менты.

— Здорово, родимые. — Боцман поднялся, распахнул объятия, но промахнулся.

— Давно смылись? — не отставал Гринев.

— С полчаса назад. — Боцман снова икнул, мутно глядя по сторонам. — Вдруг снялись и уехали.

— Прекрасно, — кивнул Полонский, и лицо у него было при этом, будто он хины объелся.

Узнав, на чем отбыли бандиты, он кинулся к рации в своем «Форде», связался с дежуркой и начал раздавать указания. Ушакову нетрудно было представить, как сейчас вводятся в действие планы по перехвату, перекрываются дороги, ориентируются пограничники.

Переведя дыхание, начальник криминальной полиции с унылым видом устроился на стуле в баре, кивнул хозяину:

— Пива.

Хозяин, изрядно помятый, заискивающе улыбаясь, из бочки налил гостям в объемные глиняные кружки немецкого пива.

— Действительно, братья славяне, много у нас общего, — язвительно произнес Ушаков..

— Лучше, когда общие достоинства, — поморщился Полонский.

— Не скажи. Недостатки роднят еще крепче… Ситуация была предельно ясна и до слез знакома. Каждый морячок приносит Корейцу в среднем по полторы тысячи долларов, а если учесть, что экипажи возвращаются в Полесск постоянно, некоторые насчитывают по семьдесят человек, доходы получаются более чем солидные. И наверняка немалая их часть идет на подкуп различных должностных лиц, в том числе и польских. А продажность в польской полиции — явление хотя и не поголовное, но достаточно широко распространенное. Так что подручных Корейца о рейде полиции предупредили с завидной оперативностью. Полицейские еще усаживались в машины, а бандиты уже делали ноги… Через час пришло сообщение:

— Задержана автомашина «Москвич» с двумя гражданами Латвии и одним гражданином России. В салоне обнаружено два пистолета «ТТ».

…В участке отдыхали двое латышей, обладавших внешностью типичных представителей этой нации. Там же горевал и грузин Ваха — мастер спорта по борьбе, из ближнего круга Корейца. В бригаде Ана был полный интернационал.

— Ваха, — развел руками Ушаков, заходя в комнату, где на привинченном, по всемирным стандартам для таких помещений, к полу табурете сидел грузин. — Приятно встретить земляка на чужбине. Какими судьбами?

— Не знаю, за что взяли, — пожал могучими плечами Ваха. — В Варшаву ездил, да. Задержали поляки, да. Что такое, да?

— Влип ты. — Гринев присел напротив него. — По уши в дерьме. И не выбраться тебе, Ваха, без нашей помощи.

— Какой помощи? — насторожился грузин.

— Ты рассказываешь, как тебя Кореец на работу на польскую землю посылал, — проинформировал Гринев. — Глядишь, не червонец за бандитизм, а трешник условно за хулиганство получишь.

— Не, — покачал головой Ваха, даже из вежливости не тратя времени на обдумывание предложения. — Что говоришь такое, да? Не сегодня на свет родился. Я скоро выйду. Гадом буду, выйду. Адвокат, да. Деньги, да. Поляк деньги любит. Кореец длинный бакс не жалеет на своих.

Ушаков кивнул. Что же, скорее всего так и будет. В лучшем случае поляки продержат Ваху с полгода в тюрьме, будут проводить вялые следственные действия. Потом увидят, что с доказательствами туговато, поскольку их никто и не стремился добыть, арестованного отпустят, а дело направят в Прокуратуру России, чтобы русские привлекали своих граждан к уголовной ответственности сами. Из Прокуратуры дело отправится в Следственный комитет МВД. Там оно проваляется еще полгода, пока будут искать переводчика, чтобы сделать письменный перевод. Потом дело направят по месту жительства обвиняемых. Там следователь, чертыхаясь, примет его к производству и увидит, что потерпевших ему собирать по всей России, поскольку мариманы обычно из разных ее концов, и что работы там непочатый край, и что это всего лишь одно дело из сорока в его сейфе. А потому, поразмыслив, просто сунет папку в сейф, написав справку, что обвиняемый скрылся от следствия, в то время как обвиняемый живет спокойно на съемной хате и занимается тем, чему учили, — бандитизмом. Но если даже случится невероятное и поляки доведут дело до суда, то сроки у них гуманные. Притом обидели не русские граждане польских, а русские русских, а это их личное дело. Так что срок будет символичный, скорее всего условный. Вот и выходило, что Вахе колоться незачем. И он сам прекрасно понимает это.