Лев Пучков - Простреленная репутация

Результат: потерь в живой силе не имеем, но любовь кончилась, и теперь придётся питаться на общих основаниях, потому что добавки больше не будет.

Почему же так сурово?!

Да так... не оправдали чаяния боевых подруг. Подруги обвиняют добрых молодцев в некорректном поведении. Оказывается, Вася засёк засаду издали. Курили они там, вот что. Подруги попросили молодцев потихоньку удирать, пока не поздно. Видимо, следовало послушаться. Они же местные, лучше разбираются в тутошних нравах и обычаях. Да и Вася сам сельский, мог бы и сообразить что к чему...

Но не послушались добры молодцы. Вообразили себя этакими гусарами, не захотели бросать дам на произвол судьбы. Типа, гордые рыцари и всё такое прочее. Нагло влезли в сектор визуального контроля противника и вступили в неравный бой. Подругам почему-то досталось больше, и теперь они затаили смертельную обиду.

Вот такая грустная история.

– Последствия не наступят? – озабоченно уточнил Иванов.

– Да какие там последствия... – Петрушин печально вздохнул. – Их там было больше дюжины, все здоровые, как быки... Короче, все живы.

– Ну, теперь я буду спокоен, – злорадно заявил Иванов. – Теперь вам не надо никуда ходить, будете вечером по номерам сидеть.

– Да херня всё это, – успокоил пострадавших молодцев многоопытный Глебыч. – Женское сердце отходчиво. Как синяки у них сойдут – денька через три-четыре, идите «наводить мосты». Куда они, на фиг, денутся...

До обеда Вася с Петрушиным потели в спортзале, потом героически бороздили воды реликтового озера. Мы с Серёгой резались в настольный теннис в фойе. Иванов читал, Глебыч заслуженно спал после напряжённого ночного преферанса.

На обеде ситуация повторилась. Откуда-то возникла вторая повариха, но общаться с нашими добрыми молодцами никто не пожелал, и, как следствие, добавки опять не было. Грустно, девушки...

Во второй половине дня и вечером морально удручённый Петрушин держался с достоинством, а Вася начал капризничать. Вёл он себя как то хулиганистое дитё, у которого за ряд дисциплинарных проступков отняли любимую игрушку да вдобавок, на неопределённое время, лишили сладкого.

Чудилось Васе, что за нами кто-то наблюдает... Это самый верный признак: когда Вася капризничает, он первым делом начинает нагнетать обстановку. Типа: «Чего вы такие благодушные? Ничего не замечаете? Чует сердце – быть беде!» И постоянно, как заезженная пластинка, повторял невесть откуда выдранное умное изречение:

– Если вам кажется, что всё идёт хорошо, значит, вы чего-то не знаете...

Ходил хмурый, в окна потихоньку выглядывал. Зачем-то нарисовал схему нашего крыла с ближайшими подступами. Бормотал что-то насчёт некорректной съёмки журналистов и «привязки». Дёрнул чёрт полковника за язык! Надо было следить за словами, когда командующему докладывал.

Я читал на балконе – он и ко мне прицепился. Совсем сдурел? А как же маскировка? Тебя же тут со всех сторон видно!

Мне это, естественно, пришлось не по душе. Будучи послан во все известные места, Вася обиделся на такое упорное непонимание ситуации с моей стороны, и мы с ним маленько на эту тему подискутировали. На ехидное предложение прогнать из лоджии полковника (Иванов тоже там читал) Вася разумно заметил, что полковник никому не нужен и не известен, зато мы с ним теперь – наргеры. Народные герои то бишь.

Я перестал злиться и посмеялся. Вася сидел на полу, говорил шёпотом, слегка приоткрыв балконную дверь и просунув в неё свою маленькую голову. В его блуждающем взгляде прослеживалась нешуточная озабоченность. Это было весьма забавно.

– Тебе надо к психиатру, – заботливо сказал я. – Нет, я, конечно, могу кое-что спрофилактировать в процессе, что называется, по ходу. Но не в твоём случае. Это уже клиника.

– А из лоджии всё равно уйди, – мрачно буркнул Вася, отползая назад. – Спалишь ты нас...

Вскоре я действительно покинул лоджию. Но не потому что проникся настроением озабоченного боевого брата. Просто ближе к вечеру пошёл дождь, а местами косой – в лоджию доставало. Весь день небо хмурилось, собирались густые тучи. Может, это погодное явление отчасти и усугубило скверное настроение нашего разведчика. И так всё хмуро, а тут ещё тучи и дождь...

Когда стало темнеть, Вася окончательно скурвился. Приволок из номера Лизы два одеяла и принялся занавешивать окна. Маскировочные работы шли неважно: я помогать отказался, пришпилить одеяла было нечем. Тогда разведчик посетил дежурную в фойе и после напряжённых переговоров вытребовал коробку кнопок. Хотелось бы молоток с гвоздями, но этого не оказалось. Пришлось довольствоваться кнопками и боевым ножом.