Лев Пучков - Простреленная репутация

Наглухо задраив окна, Вася немного успокоился и разрешил:

– Ну всё, теперь можешь свет включать.

– Ну спасибо... И как же ты до этого жил? Ты вроде бы сюда гостью водил...

– А мы свет не включали, – пояснил Вася.

– И что – на ощупь общались?!

– Да телевизор же работал. – Вася пожал плечами. – Видно было...

Я всё-таки попробовал провести импровизированный сеанс психотерапии. Спросил, что чувствует боевой брат, какие ощущения...

Боевой брат упорно бурчал, что за нами наверняка кто-то следит (не за всей командой, а конкретно за ним и мной), и вообще, после посещения журналистов нам следовало бы убраться в какой-нибудь другой пансионат. Это как в бою: лежишь, тебя не видно. Выстрелил – «засветился», надо тут же менять позицию. А мы так конкретно засветились, что дальше некуда.

Я вслух проанализировал все отдельно взятые девиации сегодняшнего дня, чтобы Вася мог положительно ответить по каждому пункту, и сам сделал выводы, в чём причина его странного поведения. В обычном варианте начинают с мелочей, чтобы медленно, но верно пробираться наверх, к самому важному. Но здесь особый случай, я прекрасно знал «клиента», так что риск получить «негатив» (и, как следствие, реакцию отторжения) на каком-либо пункте практически отсутствовал. Поэтому начал с самого важного.

– Добавку отняли?

– Да.

– Девчонка бросила?

– Да.

– Это вполне достаточный повод для плохого настроения. Так?

– Да.

– Есть сомнения по поводу правильности вчерашних действий? Может быть, следовало послушать дам и потихоньку убраться оттуда, пока не началось?

– Ну... Вообще – да. Не стоило оно того...

– Ты каждый день объедался до отвала и чувствовал себя хорошо. Верно?

Утверждение основано на факте наличия в Васиной сумке сгущёнки и сухпая. Если уж он за время нашего отсутствия не использовал ни одной банки сгуща, значит, был настолько сыт, что дальше некуда. А сейчас, во время беседы со мной, Вася как раз сосал сгущ из банки с двумя дырками.

– Да, было неплохо...

– Все вечера до этого ты был занят приятной физкультурой. Так?

– Да... – Вася подумал и тихонько вздохнул. – А потом ещё курицу ели. Она каждый раз приносила жареную курочку...

– Свет включать не было необходимости. Как следствие, отпадала надобность в светомаскировке. Верно?

– Точно. На фига нам свет?

– Потом ты в течение полутора часов гулял по свежему воздуху. Приходил обратно, падал в кровать и мгновенно засыпал, уставший и довольный.

– Да. Ну и что?

– Ну и всё. Налицо типичный синдром отмены. Теперь у тебя нет всего этого. Нет девчонки, нет добавки, нет уверенности в правильности вчерашних действий, но появилась масса свободного времени, которое ты не знаешь, как использовать... Вывод?

– Вывод?

– Да, Вася, вывод. Теперь тебе понятно, отчего ты весь вечер так себя ведёшь?

Вася долго смотрел на меня отсутствующим взглядом, затем вздохнул и выдал окончательное заключение:

– Да всё понятно, чего там... Короче так: если ночью не придут, завтра надо будет менять позиции. В смысле, драпать отсюда куда-нибудь. Надо будет с Ивановым поговорить...

– О господи... – вывод, сами понимаете, для меня был неожиданным и весьма огорчительным. – Видимо, старею. Совсем квалификацию потерял!

Проснулся я посреди ночи от того, что кто-то настойчиво теребил меня за плечо и жарко шептал на ухо:

– Подъём! Подъём, блин! Давай, одевайся, блин...

Я узнал Васин голос, протёр глаза, но некоторое время не мог понять, что происходит и где я вообще нахожусь. Вокруг была кромешная мгла, чуть-чуть разбавленная каким-то странным, еле различимым зеленоватым свечением. За окнами монотонно шумел дождь, слышно было, как где-то совсем рядом капли гулко ударяют по листовому железу. Немного тянуло сыростью. Наверное, Васе стало душно, и он приоткрыл балконную дверь – как раз настолько, чтобы не уронить прикреплённые по всей площади стекла одеяла.

– Ты че разлёгся? – в Васином шёпоте бушевало возмущение. – Бегом давай – форма четыре!

– Вот же послал бог урода... – Я перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову – вставать смертельно не хотелось, под такой дождик можно спать вечно...

– Подъём! – Вася-изверг содрал с меня одеяло и сказал кому-то: – Сказал?

– Сейчас подойдут, – так же шёпотом ответил из мглы голос Петрушина.

Я сел на кровати, на ощупь нашёл спортивный костюм и стал натягивать штаны. Чего это они тут устроили?

Теперь понятно было, откуда идёт зеленоватое свечение. На полу, между нашими кроватями, лежал Лизин тепловизор и неброско отсвечивал компактным экраном. На экране были видны десятка три красных точек разной степени яркости. Присмотревшись, я заметил между ними разницу: у нижней грани экрана находились статичные точки, их было большинство, а у верхней грани виднелась всего одна. Вдоль левой грани медленно двигались пять точек, судя по вектору, они направлялись к той, что была отдельно.