Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

Отделение хозобслуги, в основном солдаты в возрасте, были расстреляны в упор или добиты прикладами. Взвод Бородина во главе с Морозовым бежал к батарее. Отсюда уже виден был Днепр. Широкая черная полоса с мерцающими отблесками на гребнях волн.

То в одном, то в другом месте поднимались фонтаны взрывов. Их особенно ярко высвечивали ракеты и долгоиграющие «люстры», выпущенные из минометов. Столбы воды на долю секунды замирали, затем рассыпались, словно стеклянные. Ветер доносил отзвуки глухих ударов.

Еще Морозов разглядел плоты и два моторных баркаса, обгонявшие темные прямоугольники плотов и широкий понтон с какой-то техникой на борту. Времени рассматривать переправу не было, до батареи оставалось меньше сотни шагов. Рядом бежал Олег Бородин, чуть в стороне Иван Михин.

Никто из опытных десантников пока не стрелял, зная, что на бегу за сто шагов шансов поразить цель непросто. Жестами и короткими фразами распределяли, кто какие орудия будет уничтожать. Боец из молодых приготовил «лимонку». Бородин толкнул его в плечо:

– Пока никаких гранат. Взорвем друг друга.

Все начиналось вроде бы удачно. Когда до короткоствольных пушек осталось метров семьдесят, открыли огонь из автоматов. Артиллеристы слишком увлеклись стрельбой по медленно двигающимся плотам. Работали уже все шесть пушек. На удар с тыла батарея среагировала с запозданием.

Когда опомнились, часть расчетов были убиты или ранены. Остальные срывали из-за спин карабины. Прячась за щитами, посылали торопливые ответные выстрелы. Им бы пригодились сейчас гранаты, но зачем пушкарям «колотушки», когда под рукой целая батарея легких, вертких пушек, посылающих увесистые фугасы и шрапнель.

Олег Бородин, когда-то застенчивый школьник, не представлявший себя в роли десантника, матерясь, всадил очередь в немецкого артиллериста, успевшего свалить выстрелом из карабина одного из бойцов его взвода. Очередь ударила в лицо, в руку, передергивающую затвор, разнесла ложе карабина системы «маузер».

Боковым зрением поймал другой ствол. Мгновенно крутанувшись, дал очередь, не жалея патронов. Иван Михин, расстреляв диск, ударил артиллериста прикладом по голове. Лишь оглушил. Немца спасла массивная каска, но автомат переломился от сильного удара.

Артиллеристы не имели права бросать свои орудия. За это отдавали под суд и в немецких частях, и в Красной Армии. Да и бежать расчетам было некуда. Позади высокий обрыв и овраг, где закрепился русский плацдарм. Оставалось только драться. И солдаты дрались бок о бок со своим командиром батареи, его заместителем и опытными артиллерийскими фельдфебелями.

Расчеты были уже наполовину выбиты, когда подоспела группа пехотинцев, занимавшая траншею неподалеку. В сторону десантников развернули станковый пулемет. Очереди сбили с ног одного, второго бойца.

Пехотинцы бежали, крича и стреляя на ходу. Началась рукопашная схватка с более умелым и опытным противником, чем артиллеристы. На Морозова бросился крепкий, спортивно сложенный унтер-офицер. В спешке он выпустил магазин своего автомата, но успел выдернуть из ножен кинжал.

Эти обоюдоострые, заточенные до бритвенной остроты клинки вонзались в тело легко, без усилий. Федор успел отшатнуться. Лезвие распороло рукав бушлата, обожгло руку. Морозов пытался вскинуть автомат. Но унтер перехватил ствол рукой в кожаной, задымившейся от раскаленного металла перчатке и приготовился нанести новый удар ножом.

Иван Михин подбежал с трофейным карабином и выстрелом в упор свалил унтер-офицера. Рядом катались на земле и душили друг друга немецкий пехотинец и десантник. Шла беспощадная рукопашная схватка.

Минометов оказалось больше, чем ожидали, не меньше десятка. Их прикрывали два пулемета, которые развернулись в сторону взвода сержанта Николая Тельпугова. Взвод уже понес потери, сейчас его прижимали к земле два скорострельных МГ-42.

Десантник приподнялся, чтобы бросить гранату. Пули пробили ему голову, а граната взорвалась под рукой, ранив другого бойца. Немецкие минометчики временно прекратили огонь по переправе и плацдарму. Стреляли по взводу Тельпугова и бежавшему к нему со своими бойцами Павлу Череднику.

Рядом с Чередником упал один, другой десантник. Остальные залегли и ползли по влажной жухлой траве, которая частично маскировала их. Но огонь был слишком плотный. Сержант Зима оставил свою снайперскую винтовку в лагере. В ближнем бою она была бесполезна.