Максим Шахов - Игрушка из Хиросимы

Выяснить это можно было только одним способом. Израсходовав еще некоторую часть драгоценного горючего.

Приблизившись, Бондарев увидел японский флаг, развевающийся на корабле. Опустившись так низко, что стал слышен плеск волн, он направил вертолет параллельным курсом и вскоре прочитал название.

Это был «Куро Умихеби»!

Бондарев описал широкую дугу над пенистым следом и, приближаясь со стороны кормы, взял с полки за спиной мегафон, похожий на посеребренный колокол, и, догнав сухогруз, подстроил под него скорость своего вертолета. Оказалось, «Куро Умихеби» плывет быстрее, чем он думал. Стало понятно, почему преследование оказалось таким долгим.

Бондарев увидел двух человек с автоматами, стоявших возле поручней кормы. Еще один автоматчик появился на капитанском мостике.

— Эй, на палубе! — проревел голос Бондарева, пропущенный сквозь усилитель. — Я хочу поговорить с вашим капитаном. Пусть тоже возьмет рупор. Рации у меня нет.

Обращаясь к экипажу, он следил за автоматчиками. Если из их стволов появятся язычки пламени, надо будет подняться повыше и сбросить на судно все запасы взрывчатки. Никаких предупреждений, никаких минут на размышление. Чуть что не так — и начинается светопреставление.

«Светопредставление, — скаламбурил внутренний голос. — Лайт-шоу».

Но никто не стрелял. Повиснув в восьмидесяти метрах над палубой, Бондарев хотел повторить свою короткую речь, но тут из рубки вышел приземистый мужчина, тоже с мегафоном в руке. Как и автоматчики, он был одет в черную куртку и черные брюки.

— Эй, на «вертушке»! Чего надо? — Его английская речь была безупречной.

Не тратя лишних слов, Бондарев произнес свой ультиматум. Мол, он знает, что на борту собрались террористы из организации «Хозяева северных территорий». Знает и то, что они везут в Россию игрушечных дедов-морозов, внутри которых спрятаны взрывные устройства с часовыми механизмами.

— И это меня категорически не устраивает, — закончил Бондарев. — Или вы поворачиваете обратно, или отправляетесь на дно. Выбор небогат, но третьего не дано.

Ответом был хриплый хохот, похожий на лай.

А потом автоматчики открыли огонь.

Одна из первых пуль выбила мегафон из руки Бондарева. Кувыркаясь и стремительно уменьшаясь в размерах, серебристый раструб полетел вниз. Еще несколько пуль пролетели в опасной близости от головы, дырявя плексиглас и алюминий. Бондарев поспешил уйти вправо, одновременно увеличивая скорость.

Сделав еще пару маневров, он очутился впереди корабля на высоте, исключающей прицельные попадания из автоматов.

Было невозможно сбросить оба больших ящика одновременно. Но Бондарев понимал, что его «посылка» должна быть максимально тяжелой, чтобы проломить палубу и упасть на контейнеры с заминированными роботами. Ему очень не хватало помощника, который занялся бы бомбардировкой, пока он сам управлял вертолетом. Но помощника не было и не предвиделось. Нужно было как-то выкручиваться самому, совмещая должности пилота и бомбардира.

Вскрыв ящики, он обнаружил, что там сложены пенопластовые упаковки с брикетами взрывчатки. Пенопластом были обложены и стены ящиков.

Удерживая вертолет впереди корабля и действуя практически одной рукой, Бондарев стал доставать взрывчатку, отбрасывая упаковку. Машинально проследив за легкими обломками, он определил направление ветра. Очень скоро корабль плыл в окружении белых поплавков. Под конец, проверяя глазомер, он швырнул опустошенный ящик, в который напихал всякой ерунды, чтобы придать ему увесистость. Когда ящик упал на нос сухогруза, все находившиеся на палубе бросились врассыпную, решив, что сейчас последует взрыв. Их проблема состояла в том, что прятаться им было некуда, разве что прыгать в холодное море.

Затем он установил на краю кабины второй ящик, доверху набитый бледно-коричневыми кирпичиками с проштампованными на них буквами и цифрами. Понимая, что неосторожный толчок отправит на тот свет его самого, брался за груз бережно, как будто это был младенец, которого он боялся разбудить.

Высунувшись наружу, Бондарев выровнял положение вертолета относительно «Куро Умихеби». Брошенный вниз шлемофон попал прямо на крышу рубки. Идеальная позиция.

Он подтолкнул импровизированную бомбу. В какое-то мгновение ему почудилось, что сейчас ящик ударится о вертолетный полоз, и в голове его захрипело бессмертное:

Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони…