Максим Шахов - Игрушка из Хиросимы

— Где ты раздобыла эту информацию?

— Раздобыла.

Бондарев представил себе ее горделиво улыбающееся лицо, и ему захотелось как можно скорее очутиться рядом.

— Может, объяснишь? — попросил он.

— Не зря я долгое время находилась во главе «Такахито Той Компани», — сказала Мизуки. — Эти годы не прошли зря. Я знаю своих служащих, и у меня сохранились некоторые рычаги влияния.

— Так, — кивнул Бондарев. — Интересно.

— Сейчас будет еще интересней. Пусть тебя не волнует судьба моряков с «Куро Умихеби». Угрызений совести не будет, даже если российская субмарина пустит ко дну их всех.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что весь экипаж во главе с капитаном заменен Хозяевами северных территорий. Посторонних на борту не будет, только свои. То есть террористы.

— Хорошие новости, — пробормотал Бондарев. — Отчасти.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что задача усложняется. Угрозами террористов не проймешь, они будут защищаться до последнего, чтобы не получить пулю в затылок от своего же командира. Остановить их можно, лишь перебив всех до одного.

— Так позвони Боровому! — воскликнула Мизуки.

При всем своем нежном отношении к ней Бондарев не мог допустить, чтобы им командовала женщина. Даже японская. Тем более , японская.

— Я разберусь, — холодно произнес он. — А ты оставайся дома и делай все, чтобы твои родственники не разбежались раньше времени. Вы в безопасности, пока вы вместе. — И немного помолчав, добавил: — Если мой план сработает, то все закончится этой ночью. А теперь необходимо поспать, потому что мы не смыкали глаз всю ночь…

— Ты сказал: мы , — перебила его Мизуки, и впервые за все время ее голос показался Бондареву неприятным. — Ты не один? С кем?

Она ревновала. Любовный роман завершался, так и не успев толком начаться. Бондарев не собирался становиться чьей-либо собственностью, даже самой прекрасной женщины Страны восходящего солнца.

— Со мной твой брат, — ответил Бондарев.

— Ютаки спит! — сердито возразила Мизуки. — Зачем ты обманываешь меня?

— Я тебя не обманываю. Твой брат действительно рядом. Второй.

— Макимото?! Он с тобой? Господи, Константин, зачем он тебе понадобился, скажи на милость?

Бондарев неохотно поведал японке о том, что произошло в подземном гараже Токио, и о том, как он и Макимото улетели из Иокогамы.

Несколько секунд она молчала, явно ошарашенная услышанным. Потом взволнованно спросила:

— Ты сказал ему, где мы находимся, я и родственники? Сказал, что мы заняли оборону в моем доме?

— Да, — осторожно ответил Бондарев. — А что?

Он услышал, как Мизуки набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выпустила его сквозь составленные трубочкой губы.

— Я не могу объяснить тебе по телефону, — тихо произнесла она. — Не знаю, что наговорил тебе мой братец, но одну важную вещь он наверняка утаил.

— Какую именно?

— Что Хозяева…

Бондарев не дал Мизуки договорить:

— Что Хозяева добрались до него? Я об этом уже осведомлен. Как и о том, почему твой брат очутился в Токио.

— Это не все, Константин. Ты узнаешь правду, когда мы увидимся. А пока не доверяй Макимото. Он слишком труслив, чтобы попытаться расправиться с тобой собственноручно, но он, не задумываясь, сдаст тебя врагу, если будет уверен, что тем самым отводит опасность от себя.

Бондарев посмотрел в сторону машины, из которой выглядывал Макимото и, вытянув шею, старался уловить хоть слово из телефонного разговора. Напрасно он напрягался. Ветер дул от него в сторону Бондарева. Сильный ветер.

— Не лучше ли тебе поделиться со мной правдой прямо сейчас, — предложил Бондарев. — В ближайшие несколько часов твой брат может мне пригодиться.

Мизуки снова вздохнула, на этот раз шумно и коротко, и сказала:

— Нас могут подслушивать.

— Пусть подслушивают, — беспечно произнес Бондарев. — Я даже надеюсь, что это так. И предупреждаю: игры кончились. Я перегрызу глотку любому, кто встанет у меня на пути.

Его решимость оказала на Мизуки должное впечатление. Помолчав немного, она заговорила.

Выслушивая длинную и запутанную семейную сагу японки, Бондарев посматривал то на часы, то на индикатор зарядного устройства, опасаясь, что мобильник разрядится. Он не любил сентиментальных историй, никогда не читал их и не смотрел фильмов с соответствующим содержанием. Это как увлечение индийским кино. Некоторым нравится, но Бондарев их не понимал и не хотел понимать.