Максим Шахов - Игрушка из Хиросимы

— Это где девочка с журавликами? — спросил Бондарев.

— Вы там уже бывали? — На ее симпатичной мордашке проступило такое разочарование, что пришлось соврать.

— Нет, просто слышал.

— Тогда, — оживилась Кйоко, — может быть, вы хотите взглянуть на парк собственными глазами?

Японцы не только глубоко переживают национальную трагедию 1945 года, но и гордятся тем, что сумели выстоять, пережить кошмарный шок и возродиться, словно Феникс из пепла. Им кажется, что все должны непременно разделять с ними чувства по поводу атомной бомбардировки и постоянно помнить о бедствии, постигшем Хиросиму и Нагасаки. У Бондарева язык не повернулся отказать своей маленькой черноглазой спутнице.

— Хочу! — воскликнул он с фальшивым энтузиазмом. — Очень хочу взглянуть на парк собственными глазами.

По прибытии на место Кйоко потащила Бондарева к бетонной арке, под которой плясали языки пламени, и заявила, что огонь будет потушен не раньше, чем на Земле будет уничтожено все атомное оружие.

— В таком случае, — изрек он, — можете считать это вечным огнем.

— Почему?

— Потому что атомное оружие будет существовать до тех пор, пока существует человечество, и исчезнут они одновременно.

— Вы пессимист, — заметила Кйоко.

— Скорее, реалист, — возразил Бондарев.

— Люди обязательно поумнеют.

— В истории примеров тому не существует. Воевали, воюют и будут воевать.

— Нет, если с детства каждый будет знать, что такое война, — заявила Кйоко и повела Бондарева на другой берег реки Ота, где высилось какое-то полуразрушенное здание. — Вот, смотрите, — сказала она, держа его за руку. — Это Гэмбаку дому, Атомный купол. До войны здесь размещался Выставочный центр. Он находился всего в ста шестидесяти метрах от эпицентра взрыва, но уцелел, а все, кто был внутри, погибли. Разве не ужасно?

— Ужасно, — согласился Бондарев. — После той войны половина СССР лежала в руинах, да и Европе досталось. Не помню точно, сколько миллионов человек погибло. Несколько десятков. И что? После этого войны прекратились?

Кйоко вздохнула, подумала немного, а потом спросила:

— Скажите, а сколько русских погибло на войне?

— Не только русских. В Советском Союзе разные народы жили. По одним оценкам, в сорок пятом не досчитались двадцати миллионов. По другим — в два раза больше.

— А в Хиросиме и Нагасаки около двухсот тысяч. Это получается… это получается…

— Что? — спросил Бондарев.

— Ужас получается, — заключила Кйоко. — И вы это пережили?

— Как видите.

— Вот, значит, какие вы, русские…

— Какие?

— Знаете, — неожиданно предложила японка, — поехали ко мне.

— Распоряжение миссис Такахито?

— Нет, — ответила она, увлекая его в сторону автостоянки, где их дожидался видавший виды «Ниссан». — Это моя инициатива. Вы согласны?

— Ну…

Это было единственное слово, произнесенное Бондаревым. Он замолчал и не открывал рта до конца поездки.

Кйоко проживала в небольшой, но со вкусом обставленной и довольно элегантной квартире. Несмотря на закрытые окна, был слышен неумолчный гул автомобилей. Пожалуй, это было единственное, что Бондарев смог бы наверняка сказать о ее жилище. Потому что, едва переступив порог, девушка обернулась и заключила его в свои объятия. Не проявляя стремления слиться с Бондаревым в страстном поцелуе, она энергично двигала бедрами, пока не соскользнула и упала перед ним на колени.

— Погоди, — попросил он. Без всякой уверенности в тоне.

— Ни о чем не беспокойся, — пробормотала она, нащупывая его возбужденную плоть сквозь ткань брюк.

— Я сказал, погоди! Хватит!

— Не хватит. Я тебя хочу.

Не сговариваясь, они перешли на фамильярную манеру общения, что на английском языке получилось практически незаметно. Ведь местоимение «you» означает как «ты», так и «вы». Все остальное зависит от построения фраз.

Вразумительные фразы очень скоро иссякли. Остались одни только междометия и чувства. Бондарев потерял способность думать.

Кйоко оказалась весьма искушенной в сексе или, как принято говорить, в любви. Она наслаждалась сама и позволяла Бондареву получать удовольствие от каждого сантиметра своего прекрасного тела. Но для того, чтобы поддерживать огонь, необходимо топливо, и через два-три часа любовники пришли к выводу, что им необходимо подкрепиться.

Кйоко отвезла Бондарева в первоклассный морской ресторан, расположенный на одном из шести островов, соединенных между собой восемью десятками мостов.