Андрей Троицкий - Адская машина

— У вас нет адреса Игоря? Хоть маленькую записку ему написать.

— К сожалению, адреса нет.

— Можно мне оставить себе эту фотографию?

— Нельзя, — покачал головой Колчин, взял фото Стерна из рук женщины и спрятал его в карман. — Если будут новости, вам сообщат.

Он сделал несколько шагов к двери, остановился возле книжных полок, пробежал взглядом корешки книг, сдвинул в сторону стекло.

— Можно посмотреть? — обернулся он к Бочаровой.

— Смотрите.

Колчин снял с полки книжку в потертом переплете, дважды перечитал ее название, имя автора: Лоренс Стерн. «Сентиментальное путешествие по Англии и Франции». Перевернул несколько страниц, пробежал глазами начало вступительной статьи, написанной известным литературоведом: «Лоренс Стерн — крупнейший английский писатель восемнадцатого века... Проза отмечена лиризмом и неподражаемым юмором автора».

— Это одна из самых любимых книг Игоря, — шагнула вперед Бочарова. — Он очень любил читать. Правда, делал это бессистемно. А Лоренса Стерна перечитывал раз десять. И все время находил в книге что-то новое. У Игоря неплохой литературный вкус.

— Да, мне тоже нравится эта книга.

Колчин поставил роман на полку, попрощался с Бочаровой за руку и ушел.

«Да, — с грустью думал Колчин в ожидании электрички на Москву. — Вот что делает с людьми, подобными этому Бочарову, такая безумная, ненасытная жажда денег. Жадность, не ограниченная ничем. Ничем святым. Ни верой в Бога, ни любовью к родине, к родителям, к семье, к детям... А ведь без этого становится все дозволено, никого не жалко. Ведь именно об этом писал Достоевский в романе „Преступление и наказание“, который все изучали когда-то в школе. Да кто же тогда над этим всерьез задумывался?..»

Москва. 29 августа

Первый день долгожданного отпуска Колчин провел так, как провел бы его любой человек, уставший от работы. Отключив телефон, проспал до полудня, затем долго слонялся по квартире, намечая культурную программу на сегодняшний вечер и переворачивая на ходу листки записной книжки.

Многие женские имена вычеркнуты темным фломастером. Бросив книжку на журнальный столик, Колчин упал в кресло и подумал, что число его знакомых, еще не выскочивших замуж или не успевших развестись с мужьями, уменьшается, редеет не по дням, а по часам. Если так и дальше пойдет, звонить будет некому. Останется два варианта дальнейшей частной жизни.

Вариант первый: жениться на какой-нибудь порядочной, честной и красивой девушке, которая, по какому-то недоразумению, еще остается свободной. Вариант второй: записаться в клуб холостяков, посещать их скучные посиделки и купить кулинарную энциклопедию, которой он все равно не станет пользоваться.

Оба варианта серьезной критики не выдерживали.

Имен порядочных и красивых девушек Колчин просто не мог вспомнить. Тут или одно, или другое: или порядочная, или красивая. И пора бы завести новые знакомства, закрутить интрижки, но все как-то времени не хватает с этой работой, руки не доходят.

Вздохнув, Колчин снял трубку и набрал рабочий телефон Нади. Он сказал, что купил хорошего шампанского «Абрау-Дюрсо» и кое-чего вкусненького. Нужно отметить первый день отпуска, Да и вообще — погода шепчет.

Надя приняла предложение, но с некоторыми оговорками.

— Если ты меня сначала не отведешь куда-нибудь, у нас ничего не получится, — сказала она. — Я хочу побыть среди людей. Стандартный выпивон в твоей берлоге меня не устраивает. Кстати, Валера, как дела на работе? О твоем грядущем повышении ничего не слышно?

— Пока ничего, — ответил Колчин.

Он хотел сказать совсем другие слова, но прикусил язык. Для Нади он по-прежнему оставался сотрудником компьютерной фирмы, инженером на голом окладе, терпеливо ожидающим продвижения по служебной лестнице.

— Но намечается загранкомандировка, — неожиданно ляпнул он.

— Загранкомандировка? — В голосе Нади появилась нотка заинтересованности. — Твоя первая загранкомандировка?

— Первая, — робко отозвался Колчин.

— Надеюсь, хоть не в Монголию?

— Это пока неизвестно, — ответил он. — Начальство решает. А что значит «побыть среди людей?» — спросил Колчин. — В кабак, что ли, пойдем? Или в кино?

— На кабак у тебя, боюсь, денег не хватит. Все отпускные там оставишь. А мне придется добавлять. Поэтому давай лучше в кино.

— Тогда в «Пушкинский». Жду тебя без четверти шесть. Билеты будут.

— А что там крутят?

— Последний фильм о Джеймсе Бонде.