Владимир Безымянный - Убийца ищет убийцу

Отправив Коробова и его людей, Никитин, подрулил к зданию, где временно расположился Быковец, и не выходя на улицу, потому, что на ногах стоял плохо, вызвал его к себе в машину по телефону.

Обостренным алкоголем чутьем от уже «унюхал» присутствие где-то рядом Ивана Марьева. И сомневался только в том, попал ли он сам в его поле зрения. В том, что Иван действует прямолинейно и без особых выкрутасов, генерал Никитин был уверен.

Самым надежным для Ивана способом войти в контакт с генералом было не спускать глаз с Быковца и дожидаться, когда рядом с ним появится Никитин. Никитину не терпелось продемонстрировать Ивану свою готовность вступить с ним в контакт.

Он посадил Быковца рядом с собой, выехал на стоянку справа от Лефортовского моста, если стоять лицом к Яузе, ближе к Окружному Дому офицеров, и остановил свой «мерседес» так, чтобы его не загораживали стоящие рядом машины. Он демонстрировал свое присутствие с максимально возможной откровенностью, показывая, что принял условия игры и теперь ждет ответного хода.

В том, что прибыл он без серьезной охраны можно было легко убедиться. Любой, кто понаблюдал бы за ним минут десять-пятнадцать, увидел бы, что пространство вокруг генеральской машины оголено, и никем не контролируется. Возможно, издалека наблюдение и ведется, но это уже не имело серьезного значения.

— Мой генерал… — начал было Быковец, уже настолько отвыкший от уставного обращения, что употребил какую-то странную латиноамериканскую форму, вспомнив, что Никитин в тех краях работал. — Докладываю…

— Заткнись! — пьяно, но твердо оборвал его Никитин. — Тс…

Он приложил палец к губам, и только теперь Быковец понял, что Никитин смертельно пьян. Но как действовать в ситуации, когда тобой руководит пьяный начальник, Быковец не знал, в уставе такого пункта не было, и он счел за лучшее подчиниться и не возражать. Исполнительность была одной из главных черт его характера.

— Молчи… Отдыхай… — командовал ему Никитин плохо слушающимся языком. — Открой окно со своей стороны и кури…

Быковец приоткрыл немного окно, но Никитин заставил его опустить стекло полностью, и то же самое сделал со своей стороны. Быковец окончательно перестал понимать, что происходит, полагаясь лишь на то, что даже пьяный генерал остается генералом, и его пьяные приказы по-прежнему не обсуждаются…

Иван давно уже наблюдал за тем, как десяток дюжих молодцев пасут Быковца, и усмехался, когда отмечал для себя в их действиях явные ошибки…

«Почему эти идиоты, которые так боятся своей смерти, что готовы швырять деньги налево и направо ради своей безопасности, не берут в охранники бывших киллеров? — подумал Иван. — Я бы, например, не совершил и сотой доли тех глупостей, что сотворила это бестолковая десятка, что крутится сейчас возле своего шефа… Для того чтобы защитить кого-то, нужно прежде всего хорошо представлять, как его будут убивать… А кому ж это знать лучше, чем не тем, кто этим занимается профессионально. Хотя… Я бы никогда и не согласился пойти в охранники. Ни за какие деньги. Потому что это просто-напросто скучно…»

Заметил он и черный «BMW», постоянно крутившийся вокруг, но не входивший в контакт ни с охраной, ни с тем, кого она охраняла. Иван некоторое время занимал свои мозги тем, что искал ответ — кто бы мог это быть. Но потом плюнул, справедливо решив — ему-то какая разница. Главное — это не было похоже на генерала Никитина. На остальное — наплевать…

Иван четко зарегистрировал момент, когда охранники Быковца вдруг разом исчезли без всякого внешнего повода. Это было странно, необычно для поведения охраны. Никто и никогда просто так, ни с того, ни с сего не бросает объект охраны. Только по приказу.

Значит поступил приказ оголить объект, понял Иван и сразу же внутренне напрягся. Это могло означать только одно — его правила игры поняты и приняты. Ответить подобным образом мог только сам генерал Никитин. Только он имел право полностью распоряжаться жизнями своих подчиненных. Кого-то подставлять, кого-то охранять, беречь, кого-то лично расстрелять…

«Как ждет любовник молодой… — пробормотал Иван откуда-то из глубины памяти выплывшую строчку, — …минуту верного свиданья… Добро пожаловать на эшафот, господин генерал… Где же вы? Нарисуйтесь, пора уже… Как ждет любовник молодой…»

В этот момент темно-зеленый мерседес, слегка виляя, выкатился на открытое место на полупустой автостоянке и застыл на виду, в самом дурацком положении, какое только можно было придумать для машины…