Владимир Безымянный - Убийца ищет убийцу

Никитин уже не разговаривал со своим заместителем, он что-то бормотал сам себе, все меньше обращая внимание на продолжавшего стоять столбом Герасимова. Тот понимал, что Никитина нужно оставить одного, но не мог же он выйти без разрешения генерала…

— Я могу… — начал он говорить в затылок Никитину, потому что тот отвернулся и шарил в своем книжном шкафу, вероятно в поисках припрятанной от самого себя бутылки «Корвуазье».

— Можешь! — рявкнул на него генерал, не дав договорить.

«Если я сейчас не напорюсь, как свинья, — думал Никитин, через секунду забыв о существовании пулей выскочившего из кабинета Герасимова, — я не смогу пойти на встречу с Иваном… Это ж почти то же самое, что самому себе пулю в лоб пустить…»

…Напиться Никитину, конечно удалось. Напиться и почувствовать себя вновь молодым и безрассудным, как в Сальвадоре или в Чили, когда жизнь не была для него такой привычной и расстаться с ней он мог в любой момент. Это, кстати, придавало операциям, в которых он участвовал, особую дерзость и изящество. Он любил «ходить по лезвию» и поражать своих противников, совершая то, что на их взгляд совершить было просто невозможно…

Никитин был готов к встрече с Иваном. Главное теперь было — «не просыхать». Он погрузил в свою машину две коробки своего любимого «Корвуазье», объявил охране, что не нуждается в их помощи, и, рискуя вписаться на каждом перекрестке во впереди идущую машину, приехал к Быковцу на Большую Красноказарменную площадь, куда тот перенес на ближайшие дни свой штаб Восточной зоны.

Коробов побледнел, когда увидел Никитина, вылезающего из машины и едва держащегося на ногах. Он решил, что опять где-то прокололся, и сейчас генерал просто голову с него снимет. Но все, к его удивлению, обошлось для него самым благоприятным образом.

Никитин вызвал его к себе в машину, приказал снять всех своих людей, что крутились около Быковца, и убираться ко всем чертям… То есть — в управление. Герасимов, мол, в курсе дела, от него Коробов получит дальнейшие указания. Коробов исчез через две минуты, забрав всех своих десятерых бойцов. Быковец остался оголенным, как задница проститутки. В охране его с этого момента состоял один человек. Пьяный в стельку генерал Никитин.

Герасимов, конечно, не позволил Никитину уехать совершенно без прикрытия. Но действовал он в прямое нарушение приказа генерала и поэтому не мог ввести своих людей в более тесный контакт с отправившимся на эту личную операцию Никитиным.

Ему пришлось довольствоваться пассивным внешним наблюдением за действиями Никитина. На всякой случай он направил в район дислокации Быковца пять лучших снайперов из числа оперативников, но приказал действовать с максимальной осторожностью, стрелять только в том случае, если события приобретут необратимый характер, и генералу Никитину будет угрожать смертельная опасность. В случае встречи генерала с фигурантом, опаснейшим вооруженным преступником — все внимание переключить на характер их общения, ни в коем случае не предпринимать никаких активных действий, если характер этот будет спокойным, не агрессивным. Не проявлять никакой самостоятельности.

Большие надежды Герасимов возлагал на прослушивание машины генерала и вообще всех его разговоров. Пока Никитин накачивался коньяком, Герасимов, уже поняв, что решил предпринять Никитин, приказал установить жучки в его личной машине и, кроме того, улучив момент, когда генерал отлучился в сортир, сам воткнул миниатюрный микрофон в отворот его пиджака.

Всю дорогу, пока генерал добирался до Лефортовского моста и Головинской набережной, Герасимов выслушивал его пьяную матерщину в адрес Ивана Марьева, Владимира Крестова, Сергея Коробова, Геннадия Герасимова, и еще многих лиц, как не облеченных государственной властью, так и вполне ее облеченных. все это Герасимов тщательно фиксировал, как фиксировал вообще все, что удавалось за Никитиным, собирая на того банк материалов, уже содержащий достаточно, чтобы создать Никитину серьезные неприятности, а то и вообще выкинуть из занимаемого им сейчас кресла.

Не торопился Герасимов ими воспользоваться только по той самой причине, о которой прямо сказал ему Никитин в недавнем разговоре. Герасимов прекрасно понимал, что не готов еще к тому, чтобы занять его место… Поэтому собирал на Никитина компромат впрок, рассчитывая, что когда-нибудь он ему пригодится.

Когда-нибудь настанет время его, Герасимова, активных действий. Не все же сидеть «на жопе», как выражается товарищ генерал-лейтенант Никитин…