Андрей Таманцев - Пешки в Большой игре

Впрочем, Мустафа никак не проявил охватившую его вдруг тревогу.

— У нас мало времени, господин Мустафа Ахмед Рахман, — сказал Пастухов. — Поэтому мы сразу изложим суть дела.

— Только покороче...

— Боитесь опоздать на рейс в Швейцарию?

Пакистанец осекся.

Сергей взглянул на часы. Сейчас должны начаться «Вести» по второму каналу.

Сергей включил телевизор и пощелкал кнопкой в поисках РТР. А когда на экране появился диктор, увеличил громкость.

— ...нам неизвестно, — говорил диктор, — правоохранительные органы пока не сделали никакого заявления. Но мы надеемся получить комментарии руководства МВД и ФСБ в самое ближайшее время, потому что это не просто очередное заказное убийство... — На экране появилась фотография Круглова.

Сергей уменьшил громкость.

— Правоохранительные органы, — пояснил он, — еще не сделали никакого заявления, потому что прежде хотят поговорить с одним из организаторов этого убийства. С вами, господин Рахман.

Мустафа побелел, что было совершенно неожиданно при его смуглой коже, и на лице его выступили капельки пота.

— Вы что?! — хрипло воскликнул он. — Вы не имеете права! Я подданный другого государства! Я буду жаловаться!

— Чтобы все узнали, как вы помогаете Усаме Бен Ладену организовывать террористические акции? И вам это надо?

Мустафа замолчал, не в состоянии сообразить, как ему сейчас надо себя вести.

— А чтобы у вас больше не появилось желания испытывать наше терпение, — продолжил Сергей, — мы вам кое-что объясним. Люди Иванова, которых он отправил убрать депутата, нами арестованы. Оба. И Сухонин, и Макс. И уже дали показания о том, как вы корректировали их действия. Так что сидеть вам за убийство очень долго. Но это в крайнем случае, если Иванов выкинет какую-нибудь глупость, например, изуродует сам себя до неузнаваемости, и мы не сможем доказать его сотрудничество с террористическими международными организациями, шпионажа в их пользу, угрозы интересам России и нескольких других государств и десятка убийств. Вероятность такого крайнего случая очень мала, потому что практически все материалы на него, включая сговор с вами в целях получения нескольких миллионов долларов за разглашение государственной тайны, нами собраны. Поэтому, скорее всего, вас приговорят к смертной казни. И очень может быть, что не в России, а в Америке. Ну, на худой конец, личным судом Усамы Бен Ладена за предательство товарищей по борьбе. Согласитесь, что нам ничего не стоит доказать ему, что вы собирались мошенническим путем содрать с него деньги и никакой технологической документации по российскому тектоническому оружию у вас и в помине нет, а главное — нет суперсейсмографа... Чувствуете, какой богатый у вас выбор? — торжественно закончил свою речь Пастухов и с секунду помолчал.

— Что вы от меня хотите? — глухо спросил Мустафа.

— Если нам удастся остановить Иванова и пресечь его попытку передачи проекта представителям мусульманского террористического интернационала Бен Ладена, то вы...

— Это все бесполезно, — сказал вдруг Мустафа. — Вы ничего не сможете сделать.

— В чем дело, господин Рахман? — недовольно спросил Пастухов.

— Вы что, не знаете, кто все это затеял?

— Интересно, это кто же нам может помешать выполнить свою работу?

— Человек из президентской администрации!

— Как его фамилия? — грозно спросил Сергей.

— Не знаю, — ответил Мустафа.

И было ясно, что он не врет.

Вот оно что! Сергей что-то в этом духе предполагал. Теперь вот подтвердилось.

Да тут, оказывается, и до антигосударственного заговора недалеко.

А ведь это значит, что Голубков что-то недоговаривает, что-то знает во всей этой истории... Или, наоборот, не знает?..

— Вы видели этого человека? — спросил Сергей.

— Нет.

— Мустафа, — напомнил Пастухов, — не усложняйте себе жизнь.

— Я не знаю человека, который командует Ивановым, — повторил Мустафа.

— Сейсмограф? Мустафа покачал головой. Неожиданно запиликал телефон. Мустафа взглянул на Сергея.

— Возьмите, — разрешил тот. — И включите внешний динамик. Не делайте глупостей.

Мустафа переключился на внешнюю связь.

— Да?

— Мустафа, где Макс? — тут же без предисловий начал голос, принадлежащий, как все быстро убедились, Иванову.

— Не знаю, — ответил Мустафа. Держался он вполне спокойно, но после каждой своей реплики поднимал взгляд на стоящего над ним Пастухова.

— Почему он не выходит на связь? Что там стряслось?