Андрей Таманцев - Псы господни

— Тебе бы в замполиты, — с показным почтением отозвался младший брат, — в полевой лагерь — поднимать боевой дух, воспитывать стойкость и мужество к лишениям и тяготам. Давай мы лучше о деле. Как мы с тобой будем держать связь?

— Звони. Я продумал кодовую таблицу, сейчас выведу на листок. Говорить будешь очень аккуратно: чем черт не шутит, меня могут прослушивать. Вот смотри:

«веселился» на крестинах — значит, вел переговоры с заинтересованным лицом.

«Родился мальчик» — это означает, что они согласны заплатить задаток, последние три цифры веса ребенка — это сумма задатка. Например, «три килограмма пятьдесят граммов» — это готовность выдать пятьдесят тысяч наличными. — Виталий поднял глаза на скептически слушающего брата. — И мы на это не соглашаемся. Задаток за сведения должен превышать сто тысяч, иначе это сигнал, что к нам относятся несерьезно. «Девочка» — значит, тянут резину, проверяют, требуют подтверждений, но в принципе согласны.

Алексей вздохнул:

— А если родилась «неведома зверушка», значит, я лежу с утюгом на пузе или с включенным паяльником в заднице и прощаюсь с тобой, брат. Последняя цифра — число часов, которые мне осталось жить. Ладно, давай твою кодовую таблицу, выучу. Осторожность не повредит, тут у нас тоже много любопытных — не меньше, чем в Москве.

Братья на час занялись оговариванием тонкостей кодированной связи.

— Вот этот листок — главная ценность. — Виталий подал бумагу со списком из двух десятков пунктов. — Это список материалов, которые я готов предоставить сразу или по частям, в зависимости от того, как договоримся. Не раскрывай его сразу.

Перечисли часть пунктов устно. Отдавай список только в том случае, если уверен, что имеешь дело не с посредником, а со штатным работником спецслужбы.

Алексей на этот раз внимательно прочитал бумагу от начала до конца.

— Это же целая библиотека, — сказал он с неподдельным удивлением.

— А я тебе о чем? — не без гордости хмыкнул Виталий. — Я положил на это полтора года ежедневного труда. Если это вывозить за границу в виде бумажных листов, понадобится грузовик. А ты все не хочешь понять, насколько серьезен мой товар.

— Наш, — поправил брат. — Я в доле.

— Конечно, конечно, — успокоил его старший. — Но товар у меня, и я хочу, чтобы ко мне относились серьезно. Самое важное — надежный канал выезда, мне не так-то легко выбраться за границу.

Алексея волновало другое.

— Почему только два миллиона? «Эх, мальчишка!»

— Будь я частным агентством Пинкертона в Нью-Йорке, я бы проставил постраничную цену и сорвал с них миллионов двести пятьдесят. А будь я разведкой Израиля, я бы блоку НАТО — по старой дружбе — выставил бюджетный счет на два миллиарда семьсот одиннадцать миллионов долларов по фиксированному золотому курсу. Но я всего лишь нищий полковник из нищей страны, и мне больше не дадут.

Глаза Алексея сузились.

— Не щурь глаза, — предупредил его старший. — Когда ты в детстве начинал щуриться, я тебе сразу давал в лоб, пока ты не успел кинуться в драку первым. Я тебя помню, задиру.

Младший рассмеялся:

— Не советую: пока ты долбил по клавиатуре, я не пропускал занятий по «рукопашке». Здесь это бывает необходимо. Так что давай жить дружно, а то... — последовало два резких выпада, демонстрирующих боевое искусство младшего брата.

— Стоп, — поднял руки старший, — лучше будем играть в «магазин»: продайте товару на шестьсот шестьдесят шесть тысяч долларов, такова, кажется, твоя доля?

— И шесть в периоде, — подтвердил Алексей. — Не божеская какая-то цифра получилась — число зверя. Давай добавим процент из суеверия?

— Отнимем, — сделал встречное предложение старший брат.

— Оставим, — рассмеялся Алексей, но глаза его были все такими же холодными.

Когда последние распечатки были сделаны, Виталий вынул дискету из гнезда и спрятал ее в карман.

— Дай мне дискетку, — протянул руку Алексей. — Давай-давай.

— Зачем? Все, что на ней было, я распечатал. Может быть, ты думаешь, что на ней все сто пятьдесят мегабайт? Та дискета совсем другая, она к «зипу», а не к дисководу. Лишних копий быть не должно.

— Не читай мне курс молодого бойца, а дай на всякий случай дискету.

Виталий протянул дискету:

— Хорошо. Только думай, что делаешь. Помни свое «число зверя».

Они прощались в душном буфете аэропорта. Десятилетняя дочка Алексея, которая улетала вместе с дядей в Москву, ела импортное мороженое — красивое и с вязким химическим вкусом. С ней никак не удавалось завязать разговор, она думала о чем-то своем, замкнувшись после первой в ее жизни смерти.