Николай Чергинец - Русское братство

— Что? Что вы сказали?

— Через платок, говорю.

Степаненко нащупал в кармане носовой платок, охватил нож, вытащил из тела, отбросил его в сторону. Затем стащил с головы Эльвиры ночную рубашку. В глазах у женщины застыл ужас. Губы были слегка приоткрыты. Большие, азиатские зубы-резцы прикусили синий кончик языка.

Он осторожно приподнял женщину, положил ее на постель, которая, казалось, еще сохраняла теплоту ее тела, накрыл ее, выпрямился и в который раз взглянул на старика:

— Что здесь произошло?

— Убийство… Пролезли в окно. Я не слышал…

— Кто это был? — Степаненко в раздумье закусил сгиб большого пальца. Ему почему-то не верилось, что старик не причастен к убийству. Возможно, мужество может изменить человеку, тем более на склоне лет.

— Она не проснулась, спала как убитая… — проговорил старикан. — Тьфу! Что я говорю — как убитая. Она и есть убитая…

— Как они пробрались в комнату?

— Откуда ты знаешь, что их было несколько? — спросил старик. — Впрочем, ты прав, не одного это рук дело. Хотя, впрочем, второй этаж, взобраться можно и без подстраховки… Я на ночь свое ухо отключаю, — старик похлопал по нагрудному карману, где у него был аппарат для труднослышащих. — Тогда уже пень пнем становлюсь… Потом чувствую, что-то стукнуло. Сквозь сон. Я и проснулся… Сначала думал, это она ходит. Встал, подключился, прислушался, вроде ничего… А потом тишина такая, что жуть забрала. Я и открыл дверь, а то страшно…

Степаненко опять взглянул на мертвую. Еще часа полтора назад он едва не переспал с этой женщиной. Теперь одна мысль об этом отдавала какой-то некрофилией. Да, она хотела затащить его в постель… И вот она мертва. Степаненко не мог оторвать взгляд от трупа. Даже мертвой Эльвира была красива. Сложена она была, как греческая богиня плодородия Деметра.

Раздался телефонный звонок. Старик поднял трубку.

— Не слышу, не слышу… — почти кричал старик в микрофон, глазами указывая Максиму, что к телефону зовут его.

Степаненко взял трубку.

— Степаненко? Степаненко, твою мать. Ты слышишь меня, граф Монте Кристо… Ну что, съел? Чего ты сопишь в трубку?! Да ответь ты, чистоплюй!

Степаненко по голосу узнал Сохадзе. Сколько злорадства и нечеловеческой, животной злобы было в этом голосе.

— И вообще, убирайся из города… Это мой город, понял? Хозяин здесь я!

Степаненко счел ниже своего достоинства разговаривать с мерзавцем и положил трубку.

— Тебе надо уходить, — сказал старик. — Я милицию вызвал.

Степаненко направился к выходу, но внизу послышался топот многочисленных ног. На лестнице он увидел одетые в шлемы головы омоновцев.

Степаненко отпрянул в квартиру, протянул пистолет Сохадзе старику, шепнул:

— Быстро спрячь!

Старик скользнул на кухню, Степаненко встал в проеме двери. — Стоять! — послышался резкий возглас. Автоматы омоновцев были направлены ему прямо в грудь.

— Вы пришли вовремя, — тихо сказал Степаненко, понимая, что всякие разговоры бесполезны.

— Руки вверх, лицом к стене.

Ситуация выглядела глупо. Теперь он засветится, это уж точно. Его могут задержать для выяснения обстоятельств на сутки, двое, трое…

Он лениво повернулся к стене, расставил как можно шире ноги Почему он не ушел на минуту раньше? Уж не подставил ли его старикашка?

В квартиру один за одним протопали вооруженные автоматами люди. Затем они вышли, а вместо них появились двое — один лейтенант — командир подразделения ОМОНа, и другой — в штатском. Возле Максима стоял рядовой омоновец, держа его под прицелом.

Увидев начальство, Степаненко, не опуская рук, проговорил:

— Э-э, отцы-командиры, прикажите вашему коллеге убрать оружие.

— Кто такой? — уставился на него человек в штатском. — Проживаете здесь?

— Ваш коллега, из ФСВ, — ответил Степаненко. — Труп обнаружил хозяин, я только что прибыл на место преступления…

Командир сделал знак подчиненному убраться, они все вошли в квартиру.

— Вы хозяин? — уставился на старикана оперативник. Тот кивнул.

— Вы звонили?

Старикан опять кивнул.

Менты обменялись многозначительными взглядами.

Оперативник прошел к диванчику и сдернул ночную рубашку.

— Ух ты, какая краля! — воскликнул омоновец.

— Да это же Шмакова… — прошептал человек в штатском. — Ну и сиськи…

Командир омоновцев оставил Максима одного возле трупа, обошел всю квартиру, вернулся.

— Надо срочно звонить Шмакову, — пробормотал озабоченный оперативник.