Стивен Хантер - Жарким кровавым летом

Женщина зашмыгала носом и расплакалась, а мужчина тут же перестал кричать.

— Простите меня, — услышал Карло, — это все пустяки. Никак не научусь сдерживать мою проклятую вспыльчивость. Пожалуйста, Бетти, я не хотел сказать вам ничего плохого, это все пустяки.

— Мистер Винсент, меня зовут Рут, а не Бетти, — ответила секретарша. — И я работаю у вас уже целых три недели.

— О! — несколько растерянно отозвался мужчина. — Мою прежнюю секретаршу звали Бетти.

— Нет, сэр, — не сдавалась Рут, — ее звали Филлис. Хотя это все равно. И Бетти, и Филлис обе ушли от вас.

— Ну хоть вы-то не уходите, Рут. Я вовсе не хотел вас обидеть. Я просто очень уж много кричу. О, знаете, у меня есть идея. Почему бы вам не взять выходной до конца дня?

— Но, сэр...

— Нет, нет, я настаиваю. Я накричал на вас, вы расстроились, так что вам нужно провести остаток дня хорошо.

Послышались еще всхлипывания, но уже через несколько секунд в коридор вышла женщина — даже надвинутая на глаза шляпа не мешала разглядеть покрасневшие и опухшие от слез, неестественно блестящие глаза — в сопровождении чрезвычайно крупного, похожего на медведя мужчины. Глядя со стороны, можно было подумать, что это почтительный сын провожает больную слабую мать к доктору.

Парочка прошла мимо Карло, не обратив на него внимания. Когда мужчина и женщина скрылись за поворотом коридора, Карло рассмотрел надпись на табличке, прикрепленной к двери:

«СЭМЮЭЛЬ С. ВИНСЕНТ, ПОМОЩНИК ОКРУЖНОГО ПРОКУРОРА».

Он вошел в эту дверь и сел на стул в приемной.

Всего через минуту великан вернулся; его глаза казались черными от напряженных раздумий. Волосы его, похожие на жесткую солому, были, очевидно, совершенно незнакомы с расческой и непокорно торчали в разные стороны; глаза прятались за толстыми линзами очков без оправы, делавшими их выпуклыми и еще более темными. Мужчина был массивным, но не мягкотелым, а большим и сильным. Его костюм выглядел так, словно был куплен в магазине готового платья человеком, совершенно ничего не понимающим в костюмах, и вдобавок был испещрен пятнами от табачного пепла.

— Кто вы, черт возьми, такой? — требовательно спросил он, устремив на молодого человека пронизывающий взгляд.

— Сэр, меня зовут Си-Ди Хендерсон. Я следователь из управления прокурора округа Гарленд, — представился Карло и поспешно извлек значок.

Мужчина скользнул по нему взглядом и снова уставился в лицо нежданному посетителю. Глаза его вспыхнули негодующим блеском.

— Какие такие проблемы могли возникнуть в Гарленде, что их понадобилось решать здесь, в Полке? Или вашему Фреду Беккеру мало, что он без конца любуется своими портретами в этих проклятых газетах, и он решил забраться к нам?

Может быть, теперь он захотел провести облаву в Полке? Думает, что цветные устраивают незаконное «бинго» в своей церкви в ночь с субботы на воскресенье. Черт возьми, можно провести отличный рейд, после которого прольется адское море чернил!

Карло заставил себя пропустить эти недовольные крики мимо ушей и постарался принять самый смиренный вид, на какой был способен.

— Сэр, — сказал он, — здесь вы не совсем правы. Мистер Беккер даже не знает, что я здесь. Я приехал по приказу моего начальника, мистера Ди-Эй Паркера.

— Паркер! Старый стрелок! Как же, он как раз из тех парней, которых полезно иметь под рукой, когда хочешь хлопнуть дверью и поднять пальбу! Но вы, сынок, если честно говорить, не кажетесь мне похожим на стрелка. Вы уже бреетесь?

— Раз в неделю, сэр.

— Хотя вы вполне могли побывать на войне. Вы там, наверно, были генералом?

— Нет, сэр. Провел два месяца во Флориде, в авиационном корпусе, пока там не разобрались, что я не слишком хорошо различаю цвета. Поэтому я и стал полицейским.

— Ладно, заходите. Только хочу сразу вас предупредить: я очень надеюсь, что вы не дурак, потому что я совершенно не могу вести себя как цивилизованный человек, когда имею дело с дураками. Вы не дурак, не так ли?

— Надеюсь, что нет, сэр.

— Отлично.

Помощник окружного прокурора пропустил гостя вперед, и они вошли в кабинет, где царил страшный беспорядок и облаками плавал дым от трубки. На стене висела голова оленя, но животное вполне могло умереть не от пули, а от удушья, попав в клубы табачного дыма. В одном углу лежали в застекленном шкафу изрядно потрепанные юридические пособия. Все остальное пространство занимали бумаги, папки, скоросшиватели и полицейские рапорты, наваленные в самом буквальном смысле повсюду.