Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»

Через некоторое время прискакал всадник. Посовещавшись с помощниками, он спешился и разыскал Сэма. Его снова посадили в повозку рядом с возницей, правда, на этот раз не избив и не сковав наручниками. Повозка проехала через сосновую чащу — господи, какая же она была непроходимая, простиравшаяся во все стороны до бесконечности, теряясь в зловещей темноте, — а затем по городу, безжизненному и пустынному, как и в предыдущий день.

Повозка приблизилась к реке. Скрип колес и топот конских копыт разогнали с улиц немногочисленных негров. Когда повозка проезжала мимо кабака, Сэм поймал на себе угрюмые взгляды двух стариков, с которыми он беседовал вчера.

Внизу, у причала, взгляду Сэма предстало радостное зрелище: Лазарь, возвратившийся неизвестно откуда, стоял у своей лодки, чей двигатель ровно ворчал. Рядом с ним находился шериф.

Сэм слез с повозки на нетвердых ногах, затем взял себя в руки.

— Итак, мистер путешественник из Арканзаса, вот вам ваш официальный документ. Как видите, все в надлежащем виде.

Похоже, это действительно было так. На листе бумаги под гербом и девизом штата Миссисипи было напечатано: «СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ ЛИНКОЛЬНА ТИЛСОНА, негра, возраст неизвестен, пожилого, проживавшего в городе Фивы, округ Фивы, штат Миссисипи. Смерть наступила 10 октября 1950 года. Вышеозначенный Тилсон захлебнулся, а именно утонул в реке Яксахатчи». Ниже следовала неразборчивая подпись коронера.

— Вот и все, сэр. Бедняга окончил свой жизненный путь. Река бывает очень коварной. Затягивает на глубину и отпускает только дня через три. Несчастный негр Тилсон стал одной из ее жертв. Чудо, что его еще удалось опознать после того, как он провел в воде столько времени.

— Шериф, кто опознал Тилсона?

— Послушайте, мистер путешественник из Арканзаса, мы не заводим архивы на каждого негра, утонувшего в нашем округе. На память я сказать не могу, и я не помню точные обстоятельства случившегося. И знаете, сэр, у меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами о подобных пустяках и отвечать на заумные вопросы, которые вы задаете исключительно с целью посмеяться над нашей простотой, похваляясь своей северной образованностью.

— Я все понял.

— Вас честно обо всем предупредили. Сейчас вы покинете наш город и больше никогда сюда не вернетесь. Вам здесь делать нечего, и вы выполнили свое поручение.

Сэм взглянул на документ. Ничто не смогло бы убедить его в том, что бумага не была сфабрикована час назад.

Но это было все. Конец. Финиш. Он честно отработал свой гонорар. Теперь можно будет отправить клиенту полный отчет о проделанной работе, и пусть уже клиент решает, что делать дальше.

— Что ж, шериф, я привык вести дела по-другому, но, как вижу, здесь порядок вещей меняется медленно, и в мои задачи не входит ускорять ход событий. Однако, боюсь, когда перемены все же придут, для вас это явится страшным потрясением.

— Перемены никогда не придут к нам, так далеко на Юг. Поверьте, у нас есть оружие и у нас есть воля сохранить существующие порядки. А теперь, сэр, каждая секунда, на которую вы задерживаетесь здесь, становится серьезным испытанием для моего терпения, которое и так уже напряжено до опасного предела.

Сэм молча спрыгнул в лодку. Он ни разу не оглянулся, пока Лазарь отчаливал от пристани и выводил лодку на середину черной, мутной реки.

Сэм сидел на носу лодки, слишком разозленный на Лазаря, чтобы говорить с ним, и равнодушный к жалким оправданиям, которыми старик пытался объяснить свое внезапное исчезновение.

Он испытывал два сильных противоречивых чувства. Первым было облегчение. Фивы словно находились в безраздельном владении сил зла. Как знать, какие страшные тайны скрыты в городе, какие ужасы творятся там, кто где захоронен и как эти люди встретили свою смерть? Все это было просто ужасно, и избавление от гнетущего давления этого проклятого места наполнило Сэма ощущением безграничной свободы.

Так что какая-то его часть была счастлива. Он выполнил свое поручение, и оставалось только проделать путь назад, вернуться к своей жизни. В каком-то смысле он прошел через очищение, соприкоснувшись с мерзостью и страхом. Сэм сознавал, что мир в целом нисколько не интересуется тем, что ему пришлось пережить, так что лучше обо всем забыть или отложить куда-нибудь подальше, в надежде, что это когда-либо еще сможет пригодиться.

Но вторым чувством была бесконечная, испепеляющая ярость. Разум Сэма, привыкший к строгому порядку, тем не менее сохранил определенную гибкость. Он понимал, что порядок сам по себе является огромной ценностью, от которой берет начало все хорошее и великое. Однако порядок остается ценностью только до тех пор, пока он гарантирует и поддерживает все хорошее и великое. Но когда порядок активно противится этому, когда он уничтожает добро, когда, неповоротливый и жестокий, он становится одержим лишь своими самоцелями, наступает большое зло, и это приводило Сэма в ярость.