Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»

Где-то впереди должно быть ответвление, которое приведет через лес к «дому криков», где заключенные умирают в страшных муках, к вежливому доктору и его ассистентам.

Эрл также понимал, что именно там может находиться Великан. Слишком наивно было бы верить, что сержант охраны погиб в огне пожара, охватившего «дом порки» или казармы. Этот человек слишком умен, слишком ловок. Значит, ему удалось бежать? Это тоже не было похоже на Великана, ибо трусом его никто бы не назвал. Если ему и удалось избежать всеобщего побоища, то он вряд ли бежал без оглядки в лес. Скорее всего, Великан бродит где-то поблизости и выжидает подходящего момента, чтобы нанести удар.

Но Эрл сознавал, что у него нет времени искать своего врага без собак, в кромешной темноте. Великану знакомы эти места, а Эрл их не знает. Великан может действовать неторопливо, а он вынужден спешить. Великана можно было только застигнуть врасплох, но этого не произошло. Если Великан останется в живых, то можно не сомневаться, что он будет преследовать Эрла всю оставшуюся жизнь. Великан не из тех, кто оставляет подобное без ответа. Великан приложит все силы для того, чтобы выяснить, кто такой был этот Богарт, точно так же, как сам Эрл приложил все силы для того, чтобы вернуться сюда с отрядом стрелков. У Великана это в крови. Поэтому Эрл нисколько не удивился, когда щелкнувший кнут больно ударил его по уху, рассекая хрящ с такой силой, что Эрл едва не потерял сознание. Удивился он тогда, когда, повернувшись и вскинув карабин, обнаружил, что Великан уже совсем рядом, ибо до сих пор Эрлу ни разу не приходилось видеть, как бегает его противник, и он понятия не имел, какую звериную скорость способен развить этот альбинос.

Великан ударил Эрла лбом в левую скулу, и у того в глазах вспыхнули искры, более яркие, чем языки пламени, разрывающие ночную темноту. Огромный верзила всей своей массой налетел на Эрла и сбил его с ног. Навалившись сверху, Великан еще трижды ударил его лбом по лицу, каждым ударом разрывая кожу, каждым ударом все глубже повергая Эрла в пучину беспамятства и хаоса.

Затем Эрл ощутил на себе руки Великана, схватившие револьверы. Перехватить правую он не успел, но к тому моменту, как Великан сунул ему за пазуху левую руку, Эрл опомнился и стиснул ее за запястье. Великан снова ударил его лбом в лицо. Его рука выскользнула из пальцев Эрла. Еще через мгновение оба револьвера покинули кобуры.

Но Великан не стал стрелять в Эрла, хотя и мог бы. Вместо этого он отшвырнул револьверы в сторону, подобрал с земли карабин и тоже отбросил его. Вырвав у Эрла сумку с зажигательными бомбами, Великан закинул ее подальше, затем отступил, наклонился, поднимая что-то с земли, и сделал еще три шага назад.

Эрл медленно поднялся.

И тотчас же услышал щелчок и свист кнута.

— Богарт, тебе когда-нибудь приходилось видеть, как человек умирает под ударами кнута? — злорадно усмехнувшись, спросил Великан.

— Видел одного, — ответил Эрл. — Старика, скованного цепями. На то, чтобы убить скованного беспомощного старика, особой храбрости не требуется.

— Ты будешь удивлен. У большинства кишка тонка для подобного рода работы. Сейчас я понимаю, что старик имел в виду тебя. Ты вернулся верхом на бледном коне, именно так, как он и говорил. Ты славно поработал, Богарт. Дела рук твоих ярко озарили небо. Ты герой. Но помнишь, что я когда-то говорил тебе про главный недостаток всех героев? Это их тщеславие. Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Самовлюбленность. Самообожание. И в этом твой недостаток. Ты пришел сюда один. Где остальные твои друзья с оружием? Я знал, что ты придешь один, ибо что толку быть сказочным героем, если тебе не предоставляется возможности сразиться с чудовищем?

— Это никакая не сказка.

— Да, это не сказка. Сейчас перед тобой стоит человек, в руках у которого девятифутовый кожаный кнут, и этот человек умеет наносить кнутом такие удары, что ты не поверишь своим глазам. Я уже оторвал тебе одно ухо. Сейчас оторву и другое. Я оторву тебе нос, выколю глаза, переломаю колени. Затем я обрушу на тебя такой град ударов, что ты взмолишься, призывая смерть. Я затрону каждое нервное окончание твоего тела. И после этого не стану тебя убивать. Я оставлю тебя слепым, с вырванным языком, обезображенного, парализованного — отвратительный человеческий обрубок. Это будет наследие, завещанное Великаном миру.

Извиваясь змеей, кнут щелкнул у самого уцелевшего уха Эрла с таким оглушительным грохотом, что едва не лопнули барабанные перепонки.