Тим Уиллокс - Бунт в «Зеленой Речке»

— Это клей, — пояснил он. — Какая-то разновидность эпоксидной смолы. Закачай его в замочную скважину на случай, если у кого-либо из этих козлов хватит ума подобрать ключ. Я вернусь через минуту.

Девлин взяла тюбик и подошла к стальной решетке. По мере приближения ко входу она начала различать в сплошном грохоте отдельные звуки: треск дерева, позвякивание плоского засова, героически выдерживавшего натиск, мучительное поскрипывание старых петель… Девлин свернула с тюбика колпачок и, вставив аппликатор в замочную скважину, начала выдавливать клей. Когда вязкая жидкость проступила вокруг кончика тюбика, девушка вытащила аппликатор. В ту же секунду в темноте холла раздался оглушительный треск и скрежет расщепленного дерева и изломанного металла. Со двора донеслись ликующие вопли и улюлюканье; затем послышался тонкий высокий голос, что-то неразборчиво приказавший. Гиканье стихло, и наступила мертвая тишина. Ноги Девлин будто приросли к полу; молчание тянулось и тянулось… Дыхание, вырывавшееся из ее собственной груди, казалось ей оглушительным.

Из-за угла появилась одинокая фигура. Шагнув к решетке, человек остановился напротив Девлин. Бритоголовый юноша с лицом ангела. Гектор Грауэрхольц.

— Доктор Девлин? — очаровательно улыбнулся он. — Кажется, вы как-то хотели со мной поговорить…

Бурный выброс адреналина парализовал нервную систему Девлин, лишив ее мышцы возможности сокращаться. Она не могла ни моргнуть, ни сглотнуть слюну. Ее тело с головы до ног будто наполнилось подрагивающей инертной жидкостью. В экстремальной ситуации смертного боя или падения с высоты смысл такого явления заключался в безболезненном, покорном принятии неминуемой смерти. Так кролик смотрит на фары летящего на него автомобиля… Так Девлин смотрит в яркие пуговичные глаза с той стороны решетки. Грауэрхольц подошел вплотную к двери.

— Так что вы хотели мне сказать? — спросил он.

В его голосе не слышалось угрозы — только непонятная невинность: так ребенок спрашивает у учительницы разрешения сходить пописать. Девлин вздрогнула, и сидевший в ней ученый подсказал, что это неплохой признак: во всяком случае, хоть на какое-то действие она уже способна. А теперь, продолжал ученый, сосредоточься на своих голосовых связках и ори погромче.

Но она молчала.

Грауэрхольц прижался физиономией к прутьям. Девлин не шевелилась. Ее нос почуял кислый запах его дыхания.

— А знаете, мы сцапали Рея Клейна!..

Девлин насухую сглотнула.

— Я вам не верю, — сказала она.

Странно, пока речь не зашла о Клейне, она не могла вымолвить ни слова… Инертная жидкость в ее теле начала постепенно сжиматься.

— Если вы нас не впустите, мы притащим его сюда и прямо на ваших глазах обдерем шкуру с его петушка.

Жидкость полностью отхлынула от рук, ног и головы Девлин, она обнаружила, что при желании сможет двигаться. Ей на память пришла не так давно произнесенная Коули фраза, и она повторила ее:

— Поцелуй меня в задницу.

— С удовольствием, — ухмыльнулся Грауэрхольц.

Резко просунув руку между прутьями решетки, он схватил девушку за левое запястье и потащил ее к двери. Его вторая рука нырнула вниз и сгребла Девлин между ног.

— И эту штучку я тоже с удовольствием сожру, — пропыхтел он, раскрыв рот в детской улыбке и злобно щурясь в лицо Девлин.

Девлин, подавляя отвращение, сунула мерзавцу носик тюбика прямо в левый глаз и с силой нажала.

— Сожри лучше это, — посоветовала она.

Сдавленно выругавшись, Грауэрхольц отшатнулся от решетки и сложился вдвое, царапая лицо и пытаясь протереть глаз от полупрозрачного вещества, липнувшего к пальцам длинными нитями.

— Бубба! — взревел он.

Раздался топот множества ног, и из-за угла в коридор вывалилась целая толпа. Девлин начала потихоньку отходить. Полуосевший Грауэрхольц враз затерялся среди здоровенных потных мужиков, сгрудившихся у решетки, тянущих к женщине руки и наперебой выкрикивающих гнусные угрозы, требования снять трусики и мольбы немедленно отсосать всем или хотя бы показать сиськи. В глазах светилось безумие, из ощеренных, распяленных в крике ртов текла слюна. Жидкость, наполнявшая тело Девлин, теперь сосредоточилась в ее животе, и имя этой жидкости — страх. Она настолько испугалась, что плохо соображала. В первый раз с тех пор, как Галиндес подтолкнул ее к лазарету, Девлин испугалась по-настоящему. Одна из тварей, воющих по ту сторону решетки, достала свой член и начала онанировать.