Тим Уиллокс - Бунт в «Зеленой Речке»

Второй рулон закончился, и Девлин отступила.

Уилсон опустил руки.

— Спасибо, — сказал он, поводя плечами и вращая бедрами. — По-моему, неплохо.

— Врубилась, что я имел в виду? — подал голос Коули. — Совсем другой человек стал!

На столе перед собой он выложил целую экспозицию ножниц и скальпелей. Вынув из фольги стерильное сменное лезвие для скальпеля, он вставил его в рукоятку.

— Они будут здесь на случай, если понадобятся. Эти штуковины острее любого пера, но годятся только, чтобы резать — колоть ими плохо. Так что, когда дойдет до дела, уворачивайтесь и полосуйте наотмашь.

Его рука внезапно резко рванулась к горлу Уилсона; без видимых усилий боксер легко увернулся. Лезвие миновало его шею на расстоянии какого-то сантиметра, но в следующее мгновение Уилсон уже стоял в боевой стойке вне поля зрения Лягушатника, готовый засветить ему в ухо. Тот одобрительно кивнул.

— Может, ты на что-нибудь и способен, — признал Коули и, обращаясь к Девлин, спросил: — А как ты, сможешь управляться?

Здоровенные крутые парни посмотрели на Девлин, и та в очередной раз ощутила свой пол обузой. Пожав плечами, девушка ответила:

— Анатомию я знаю неплохо, так что перерезать горло смогу по всем правилам. Вот только до сих пор мне не приходилось никого убивать…

Уилсон ухмыльнулся.

— Черт, нам тоже…

— Мне доводилось колоть свиней, — сообщил Коули. — Не думаю, чтобы те сильно отличались от этих — разве что визгу будет побольше. — Он положил скальпель. — Пошли-ка лучше посмотрим, как там дела внизу.

Они прошли в палату Крокетта. При их появлении негромкое бормотание пациентов взорвалось громогласными вопросами. Коули махнул рукой, приказывая всем утихомириться. Двое ходячих торчали у окна, выглядывая наружу. Грохот тарана здесь слышался еще сильнее. Каждый удар сопровождался громким коротким матюком, разом выкрикиваемым пьяными возбужденными голосами в предвкушении кровавой потехи.

Уилсон украдкой взглянул на Девлин, интересуясь ее реакцией. Пожав плечами, девушка сказала:

— Приятно узнать, что у этих козлов нет воображения.

Коули подошел к окну и всмотрелся через армированное стекло. Девлин встала у него за плечом. В круге света, отбрасываемом лампой над крыльцом, собралась толпа из двадцати-тридцати человек. Некоторые ковырялись в коробке с таблетками. Те, кто успел набраться раньше, уже покачивались, неуверенно держась на ногах. А на ступеньках высокого крыльца шестеро головорезов под предводительством двух бородатых гигантов размеренно молотили стальной балкой в двойные двери больницы.

Коули произнес:

— Во всяком случае, они не смогут орудовать этой штукой в коридоре: она слишком длинная.

— Коули, какой счет? — Винни Лопес не без труда принял сидячее положение.

Коули с грубоватой усмешкой повернулся к нему:

— Скоро тебе отрежут твои маленькие мексиканские яйца, сынок.

— Мои яйца родом с Кубы, папаша…

Девлин следила за лицом Уилсона: тот смотрел, не узнавая, на изможденную фигуру Винни.

— Винни? — неуверенно спросил он наконец.

Лопес сразу расшифровал выражение лица боксера.

— Где тебя черти носят, Уилсон? Почему ты больше не приходишь со мной спарринговаться?

Глаза Уилсона дернулись в сторону, как будто он сомневался, прилично ли смотреть на кости, торчавшие из-под кожи Винни.

— Занят был, старина…

— Слушай, кореш, ты выглядишь как мешок с дерьмом. Скоро будешь толще Коули. Надо будет затащить тебя как-нибудь в спортзал…

— Это самое оно, — согласился Уилсон, растерянно улыбаясь.

Коули отодвинул Уилсона в сторону.

— Ничего, мужики, скоро у вас появится возможность потренироваться от души. Уилсон, останься здесь.

Кивком головы негр приказал Девлин следовать за ним. Они вышли из палаты; задержавшись в манипуляционной, Коули достал из ящика стола тюбик. Через зарешеченные двери палаты они вышли в коридор. Теперь от входного тамбура их отделяли три двери. Первая представляла собой простую деревянную дверь без решеток и засовов с обычным врезным замком, язычок которого, как правило, убирали. За этой дверью находились пустая комната с телевизором, две ванных, стенной шкаф для постельного белья и две кладовки. Дальше была тяжелая, сваренная из стального листа дверь с глазком; Коули отпер ее и распахнул настежь. Впереди, за комнаткой Сяня и кабинетом Бара, находилось последнее препятствие — ворота, собранные из стальных прутьев четырехсантиметровой толщины. Грохот балки, бьющей во входные двери, здесь просто оглушал. Коули протянул Девлин тюбик.