Ли Чайлд: Джек Ричер, или Дело

— Я прекратил общение с Шоной за несколько недель до ее смерти. Что вы на это скажете? — спросил Райли.

— Да стоило тебе позвать этих девушек снова, и они бежали к тебе бегом, разве не так?

Ни слова в ответ.

— И тело Дженис Чапман ты бросил позади бара по той же причине. Она была доступной женщиной. Может быть, ты поставил перед собой в тот вечер какие-то дополнительные задачи. На третий раз все должно пройти удачно. Разнообразие — это пикантность жизни. Может быть, ты сказал парням, что ушиб голову, и выскользнул ненадолго из бара; а может, ты сделал это, когда выходил, чтобы отлить. По моим подсчетам, на это потребовалось шесть минут и сорок секунд. Но ведь это не похоже на правду. Это дело не для Деверо. Вот с этого места и начала действовать альтернативная теория. Кто-нибудь задумывался о том, как она сложена? Ей не под силу поднять взрослую женщину с оленьих ко́зел. Ей не под силу донести труп до машины.

— Отчет достоверный, — подал голос сенатор Райли.

— Работа над ним началась, — ответил я, — когда запахло жареным. Кто-то сочинил небольшую пикантную историю. Ревнивая женщина, сломанная рука, пропажа четырех сотен долларов… Все вполне реально. Заключение должен был сделать читатель. Но затем кому-то пришла в голову мысль кое-что проверить. Неясные намеки никому не нужны. Нужен яркий красный свет. Поэтому вы перепечатали все произведение, вставив в него эпизод с машиной. А потом взяли в руки телефон и велели сыну оставить свою машину на железнодорожных путях.

— Да это же бред!

— Никакой другой причины для того, чтобы так поступить с машиной, не было. Машина оказалась лишней. Она могла быть использована лишь для одной цели: послужить непробиваемой уликой против Деверо, как только кто-нибудь заглянет в этот отчет.

— Этот отчет абсолютно достоверный.

— Они сделали хороший ход с умершими людьми. Возможно, сыграло роль имя Джеймса Дайера. На это мы могли клюнуть. Он был офицером высокого ранга. Но Пол Эверс… Очень удобная личность. Вы, похоже, боялись людей, которые способны задавать вопросы. Но мертвые-то не смогут ответить. И это привело нас к Элис Бутон. Неужто и она умерла? Или все еще жива? А если так, то что она ответит нам, когда мы спросим ее про сломанную руку?

— Ричер, отчет абсолютно достоверный.

— Сенатор, вы умеете читать? Если да, то прочтите мне это.

Я достал из кармана сложенный листок из кафе и бросил к нему на колени.

— Мне же запрещено шевелиться, — сказал он.

— Этот листок вы можете взять, — разрешил я.

Сенатор поднял листок с колен. Рука его, державшая бумагу, дрожала. Он посмотрел на оборотную сторону, потом на лицевую. Затем перевернул листок низом вверх, сделал вдох и спросил:

— Ты его читал? Ты знаешь, что там написано?

— Нет, я не смотрел в этот листок, — ответил я. — Мне и не надо знать, что в нем написано. В любом случае у меня достаточно данных для того, чтобы прижать вас к ногтю.

Он заколебался.

— Но не пытайтесь мошенничать, — предупредил я. — Я прочитаю листок после вас. Ради проверки.

Сенатор снова вдохнул и начал читать вслух:

— Согласно данным Отдела учета кадров Корпуса морской пехоты Соединенных Штатов…

Он остановился.

— Мне необходимо знать, имеет ли этот документ гриф секретности.

— Это что, имеет значение?

— У тебя нет допуска к секретным материалам. Так же, как и у моего сына.

— Это не секретный документ, — успокоил я его. — Читайте дальше.

Он начал сначала:

— Согласно данным Отдела учета кадров Корпуса морской пехоты Соединенных Штатов, в составе Корпуса морской пехоты гражданка по имени Элис Бутон не значится.

Я улыбнулся.

— Они придумали ее, — сказал я. — Она не существовала. Какая небрежная работа… Я даже засомневался, а вдруг я ошибаюсь? Может быть, вы разделили свой коварный план на две отдельные стадии? Может быть, на первой стадии была история с машиной? Может быть, Элис Бутон вы вписали в отчет в последнюю минуту, поскольку у вас уже не оставалось времени на то, чтобы добыть данные реального человека?

— Армию необходимо защищать, — сказал старик. — И ты должен понимать это.

— То, что армия потеряла, то приобрел Корпус морской пехоты. А ведь вы и для них являетесь дедушкой. Так что в профессиональном отношении грош вам цена. А защищали вы своего сына.

— Это мог быть любой солдат его батальона. Мы ко всем относимся одинаково.

— Да чушь все это, — отмахнулся я. — Фантастическое проявление коррупции. Что-то совершенно необычное. Беспрецедентное. Ведь в этом деле замешаны вы двое, больше никто.