— Капитан, сколько тебе лет? — спросил я.
— Двадцать восемь, — ответил Ригли.
— Сенатор, — обратился я к его отцу, — как бы вы себя чувствовали, если бы ваш сын и в тридцать три года все еще оставался в чине капитана?
— Я был бы очень несчастлив, — ответил старик.
— Почему?
— Это признак неудачника. Никто не сидит в том же чине пять лет. Для этого надо быть полным идиотом.
— В этом-то и заключалась их первая ошибка, — задумчиво произнес я.
— Что?
— Вы же слышали, что я сказал.
— О чем вы говорите? И кто это они?
— У вас есть дедушка?
— Был когда-то.
— Вот и у меня. И он был не только моим дедушкой. Потому что у него имелась еще пропасть других внуков. Всего нас было, по-моему, десять. От четырех разных семей. Меня всегда очень удивляло, как такое может быть, даже когда я это понял.
— Да что ты, черт возьми, плетешь?
— То же самое происходит и с ведомством по связям с Сенатом. Вот мы, вот все эти шишки в Вашингтоне, и вот вы. В качестве дедушки. Да, вы к тому же еще и дедушка Корпуса морской пехоты. И все они имеют свои ведомства по связям с Сенатом. И у них эти ведомства намного лучше нашего. Они, вероятнее всего, готовы делать то, что от них требуется. Поэтому вы и обратились к ним за помощью. Но они сделали много ошибок.
— Я читал их отчет. В нем нет ошибок.
— Пять лет и в том же самом звании? Деверо не из тех, кто просиживает пять лет в том же звании. Вы же сами сказали, что только идиот на такое способен. А уж Деверо ни в коем случае не является идиоткой. Я полагаю, что она была старшим уоррент-офицером третьего класса пять лет назад. Полагаю, за это время ее дважды повысили в чине. Но ваши парни из Корпуса морской пехоты действовали по своему усмотрению и вписали «старший уоррент-офицер пятого класса» в отчет, который должен был быть составлен пять лет назад. Они использовали старую фотографию, однако не обратили внимания на ее чин. Вот в этом-то и была ошибка. Но ведь они слишком спешили.
— Да о какой спешке ты говоришь?
— Дженис Чапман была белой. То есть вы наконец получили жертву, к которой обыватели отнеслись со всей серьезностью. К тому же между вами имелась связь. Нельзя было терять ни минуты времени.
— Да что ты мелешь?
— Вот все это вместе и послужило причиной такой спешки. Вы трудились как одержимый и обманным путем вынудили нас дать вам еще времени. И в конце концов вы получили то, что вам было нужно, в воскресенье после обеда. Отчет был закончен. Известие об этом дошло до вас, когда вертолет уже поднялся в воздух. Поэтому обратно он вернулся пустым. И после этого, уже только во вторник, вы решились открыть его для внимательного ознакомления. Раньше у меня имелось для этого совсем иное объяснение. Я считал, причина в том, что я был там в воскресенье, а не во вторник. Но причина оказалась не в этом. Вам потребовалось два дня, чтобы придать отчету вид старого лежалого документа. Вы должны были поцарапать обложку и хорошо его помять.
— По-твоему, выходит, что этот отчет сфальсифицирован?
— Я понимаю, что вы сейчас в шоке. Возможно, вы все это знаете уже девять месяцев, или шесть, а может быть, всего неделю, но сейчас вы знаете всё.
— Знаем что? — спросил Рид Райли.
Я повернул голову. Он смотрел вперед, но знал, что обращаюсь я именно к нему. Я сказал:
— Возможно, Розмари Макклатчи и была неуравновешенной, потому что красота являлась для нее единственным достоянием, поэтому она, возможно, была ревнивой, и, может быть, именно она надоумила тебя вывести на сцену мстительную женщину. К тому же она была беременна, а ты уже распустил слухи о местном шерифе, потому что так поступает амбициозный командир батальона. Кстати, для тебя это было самым простым — ведь при твоих связях с местными ты знал о ее пустующем доме. И ты, отпетый мерзавец, завел туда несчастную беременную Розмари Макклатчи и там безжалостно убил ее.
Ни слова в ответ.
— И это тебе понравилось, — продолжал я.
Ни слова в ответ.
— Поэтому ты снова повторил этот подвиг. И на этот раз ты обделал дело еще лучше. Ты уже не сбрасывал тело в придорожный кювет возле железной дороги. Ты был готов совершить нечто более авантюрное и рискованное. Может быть, что-то более соответствующее твоему характеру и положению. Может быть, Шона Линдсей тоже питала иллюзии в отношении замужества, может быть, даже говорила о жизни в небольшом домике вдвоем, поэтому ты и бросил ее труп на строительной площадке. Ты мог проехать мимо нее столько раз, сколько хотел. Ты мог оказаться там в любое время. Крупный кобель, разъезжающий в поисках случки в своей старой голубой машине, ставшей частью городского пейзажа.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу