Андрей Поповский - Третий раунд

— А кто за все это может спросить, администрация? — снова спросил Егор, отрицательно покачав головой, в ответ на безмолвное предложение Витоса сделать глоток из кружки.

— Да какая там администрация! Еще бы мусора в наши дела не лезли — возмутился Витос.

— То есть, они конечно лезут и козни еще те строят, но на правильной тюрьме, на самом деле все решает смотрящий — вор или положенец. Именно смотрящий решает все споры, и следит за тем, чтобы в доме или на зоне не было беспредела и все было по справедливости. Кроме того, в каждой хате есть свой смотрящий, который смотрит за порядком в этой конкретной хате. Когда нулевик заходит в хату, смотрящий определяет ему место и в ставит его в курс местных порядков, чтобы первоход по незнанке не упорол косяка. Дальше все будет зависеть уже от самого человека, как он себя покажет и к кому прибьется. Кроме смотрящих, в Дому и на зоне всегда есть блаткомитет, состоящий из самых авторитетных бродяг и отрицал. Они и поддержат смотрящего, и помогут ему держать в доме порядок. Если в какой-то из хат творится беспредел, то спросить за это могут не только с конкретных беспредельщиков, но и с остальных арестантов, которые не подняли голос за справедливость. За это сминусовать могут целую хату, и тогда все, кто в ней находились, будут подлежать репрессиям, куда бы потом их судьба не закинула. В этом мире ничего не скроешь, малявы пойдут по всем зонам и пересылкам и рано или поздно вся правда о любом арестанте станет известна. Здесь все друг у друга постоянно на виду, поэтому вся гниль быстро выявляется и становится известной…

Вечером кормушка снова открылась и грубый голос баландера прервал тихий разговор Егора и Витоса.

— Жрать будете?

— А че там у тебя? — мгновенно вскинулся Витос.

— Как обычно, по вечерам в нашем заведении подают омаров и лобстеров с соусом бешамель под белым вином — осклабился баландер, блестнув золотой фиксой во рту.

Это был наглый тощий тип с зализанными сальными волосами неопределенного цвета и неприятной прыщавой рожей землистого цвета.

— Ну тогда давай сюда своих омаров — весело хохотнул Витос и первым подошел к кормушке, взяв в руки мятую алюминиевую шлемку с супом.

Егор подошел к кормушке вторым, и тотчас получил точно такую же шлемку, наполненную серой неаппетитного вида парующей жижей и к ней пару небольших кусочков черного хлеба. Озадаченно посмотрев на ехидно уставившегося на него баландера, он вежливо спросил у него:

— А как это есть? Нам же еще и ложки нужны.

— Свои надо иметь.

— Так нету же.

— А нет, так и хлебай прямо из миски, на всех вас ложек не напасешься — нагло ощерившись, ухмыльнулся тот.

Егор кинул свой хлеб в шлемку с отвратного вида жижей и мгновенно прихватил освободившейся рукой баландера за кадык. Притянув этого типа к двери поближе, Егор тремя пальцами крепко сжал его адамово яблоко и тихо прошипел глядя ему прямо в глаза.

— Ты мне так не отвечай, паскуда, а то я тебе быстро кадык вырву, ты даже пикнуть не успеешь. Понял?!

Баландер, выпучив от боли и ужаса свои блеклые глаза, захрипел и уронил половник в емкость с супом.

— Я спрашиваю, понял?! — немного усилил нажим Егор.

Тот, не в силах произнести что-то осмысленное, только быстро захлопал глазами, давая понять своему мучителю, что уже усвоил урок.

— Тогда быстро давай сюда две ложки и проваливай…

Прыщавый хмырь за дверью изогнулся и откуда-то из-за спины вытащил две блестящие алюминиевые ложки, угодливо протягивая их Егору.

— Вот так, а теперь можешь идти. — Егор, взяв обе ложки, отпустил кадык прыщавого и пошел к шконке, откуда за ним с неподдельным интересом наблюдал Витос.

— А ты, Егор, здесь, я вижу, не пропадешь — восхищенно протянул он, с благодарностью взяв одну ложку — самое главное — сильно не зарывайся, а так ты все правильно сделал.

Егор поставил шлемку на шконку, и отошел к раковине. Тщательно промыв свою ложку под холодной водой, он только пожал плечами.

— Да чего тут особенного, просто поставил этого хмыря на место.

— Да не скажи, правильно поставить на место — это тоже надо суметь — покачал головой Витос.

— Баландеры, это не особо неуважаемые арестанты, отбывающие мелкие сроки и сумевшие, подмазавшись к хозяину, остаться в Доме качестве хозобслуги. Обычные арестанты их всячески задабривают, чтобы получить пайку получше, или чтобы они передали из хаты в хату маляву, или там коня, вот они и ставят из себя невесть что. Блатных баландеры, правда, побаиваются, а те их ни во что не ставят, справедливо считая кумовскими шнырями. В тебе он сразу распознал первохода, вот и повел себя неаккуратно, за что и поплатился…