Андрей Поповский - Третий раунд

— А на взрослых зонах что, лучше?

— Лучше, конечно, хотя это тоже, смотря куда попадешь. На черных зонах живется лучше всего, там все решает вор или положенец и там порядку больше. Мужики работают на промке, блатные, конечно, вообще не работают, им западло на хозяина вкалывать, но и мужиков они не особо донимают, потому что понимают — на мужиках вся зона держится. Опять же, при хорошем смотрящем грев с воли идет регулярно — чай, сигареты, сахар и прочая лабуда. Вор держит общак, разруливает дела с администрацией, решает все спорные вопросы между арестантами, не допускает беспредела, в общем — заботится об общем благе… Мне лично пришлось весь срок кантоваться на красной зоне, там смотрящего не было и всем козлы заправляли…

— А кто такие козлы?

— Козлы, или красные — это такие же зеки, но которые работают на администрацию — активисты типа. За это им дают разные поблажки на самой зоне, а потом, после того как пройдет половина срока, могут выпустить по УДО — условно досрочному освобождению. Козлам на мужиков наплевать, чтобы выслужиться перед «кумом» и Хозяином, они будут их гнобить, лишь бы те план делали и левак на пользу Хозяину гнали. На красных зонах и администрация больше арестантов зажимает, и сами козлы чаще беспредельничают, а черную масть там на дух не переносят, настоящие блатные и отрицалы там из ШИЗО не вылазят.

Витос наконец остановился и, присев на корточки, нагнулся, с интересом заглянув под шконку.

— А ну-ка, что там у нас есть? — с этим возгласом он подсел еще пониже, и опершись правой рукой об пол, левой выгреб из под шконки черную, полностью закопченную мятую алюминиевую кружку, пустой пластиковый шприц и несколько засохших мятых окурков.

— Опа, смотри ты — обрадовался он и, брезгливо отбросив в сторону использованный шприц, начал вертеть в руках кружку — сейчас мы по-шустрому пробьем соседние хаты и попросим здешних бродяг подогнать нам чаю — чифирь с тобой на пару замутим. У тебя спички или зажигалка есть?

Витос, не вставая с корточек, вопросительно посмотрел на Егора, который без особого энтузиазма смотрел на его действия.

— Нет, я не курю.

— Хреново, мою зажигалку и сигареты мусора при шмоне забрали. Ладно, попросим братву, они нам заодно и спички подгонят.

Витос поднялся на ноги и стал стучать кружкой в стену.

— Эй соседи, отзовитесь, есть там кто?

Спустя несколько секунд ожидания из-за стены послышался приглушенный сиплый голос.

— Чего надо?

— Да я вот только с воли зарулил в эту хату, и сейчас на полных голяках. Не подсобите чаем и спичками?

— А ты кто сам будешь?

— Честный арестант.

— Не красный? — с некоторым сомнением спросил другой голос.

— Да нет, бродяги, я у хозяина всегда мужиком ходил. — Витос, хотя собеседники его видеть не могли, прижал руку к сердцу.

— А с тобой там кто? — дотошно уточнил сиплый.

— Первоход. Он нулевый, вообще пока тему не сечет.

— Ладно, у нас к вам дороги нет, потом чуток попозжа зашлем к вам пупкаря с гостинцем.

— И сигареток, если можно, парочку добавьте — обрадовался Витос.

— Ну, ты парень не промах! — раздался гогот за стеной.

— А то! — радостно осклабился Витос.

— Ладно, ждите, сделаем.

Через некоторое время в двери открылась кормушка и на шконку, на которой тихонько разговаривали Егор с Витосом, полетел бумажный сверток. Витос, мгновенно вскинувшись, поймал его на лету и сразу же развернул. В свертке лежало несколько сигарет, потрепанный коробок спичек и небольшой бумажный кулечек с гранулированным черным чаем.

— Ну, братуха, теперь живем — глаза Витоса радостно заблестели при виде открывшегося перед ним богатства.

Он подскочил к стенке, и постучав в нее кулаком громко крикнул.

— Душевно, бродяги.

— Кушай, не обляпайся — загоготали из-за стены.

Егор равнодушно пожал плечами, он пока еще был не в силах оценить, что же так обрадовало его соседа. Витос, бормоча что-то неразборчивое себе под нос, присел на шконку, и начал деловито скручивать листы бумаги в длинные трубки. Накрутив несколько таких трубок и скептично оценив полученный результат, он снял с себя рубаху, обнажив совершенно белое, не успевшее загореть тело с татуировками в виде оскаленного тигра на одном плече и грудастой русалкой закрепленной на якоре на другом. Потом он окончательно оторвал надорванный рукав своей рубахи и, разорвав его на полосы, скрутил их аналогично листам бумаги. После этого он подошел к раковине и, открыв кран, тщательно помыл кружку и набрал в нее воды. Обмотав ручку кружки куском разорванного рукава, он протянул ее Егору.