Александр Тамоников - Разведотряд

Бакаров посигналил ей, на что Вика только отмахнулась рукой, едва не упав в сугроб. Павел улыбнулся и поехал к себе. Он жил неподалеку, на Промышленной улице, тоже в девятиэтажном доме. Поставил свой автомобиль у парикмахерской и поспешил к подъезду. На улице вновь поднялся ветер, стемнело, видно, недалеко ушла от города метель.

В подъезде, как ни странно, почти на каждом этаже горел свет, но зато не работал лифт. Хорошо, что жил он на четвертом этаже. Поднялся, проверил почтовый ящик, в нем лежали рекламные буклеты и газеты местного отделения одной из политических партий, не скупившейся на средства для информационного обеспечения своих потенциальных избирателей. Павел бросил макулатуру на подоконник и пошел дальше. На площадке между третьим и четвертым этажами он неожиданно увидел незнакомую женщину и удивился. «Странно, женщина одна в подъезде?» Впрочем, его это не касалось, может быть, она ждала кого-то. Он начал подниматься по пролету, как услышал сзади женский голос:

— Извините, мужчина, не могли бы вы дать мне стакан воды?

Бакаров обернулся, глядя на красивое, но какое-то уставшее и неестественно румянившееся лицо молодой женщины.

— Воды? Без проблем. Пойдемте, я на четвертом этаже живу.

— А супруга не приревнует?

— Нет.

Женщина пошла за ним, было заметно, что ей холодно и шаги даются с трудом. Обратил Павел внимание и на тонкие то ли колготки, то ли чулки, явно не подходящие к зиме. Но и это его не касалось.

Он открыл дверь, включил в прихожей свет.

— Проходите, присаживайтесь, — указал он женщине на пуфик. — Вам простой воды или минеральной?

— Любой!

— Дверь закройте!

Женщина захлопнула дверь.

Павел принес стакан кипяченой воды. Она взяла его трясущимися руками и судорожными глотками выпила почти весь.

— Ты больна? — спросил Бакаров.

— Наверное, да, знобит сильно.

— А чего же одета не по сезону?

— Разве не видно, кто я?

— Не видно. — Он приложил руку к ее лбу. — У тебя жар, дорогуша. А ну-ка, вставай да снимай шубейку.

Женщина поднялась и тут же пошатнулась.

Павел поддержал ее, помог снять шубку, под которой оказалось черное короткое платье, а затем провел в комнату и усадил в кресло:

— Посиди!

Разобрал диван, застелил белье, из нижнего ящика мебельной стенки достал теплое ватное одеяло.

— Раздевайся и ложись.

— Вы оставляете меня у себя?

— Нет, выгоню больную на улицу.

— Но я… я не смогу обслужить вас.

— От тебя этого не требуется. Раздевайся и ложись!

Женщина сняла платье и легла, накрывшись одеялом. Даже под ним ее пробивал озноб.

Бакаров достал из ящика градусник:

— Померь температуру.

Женщина подчинилась. Он заглянул в аптечку, но там, кроме бинтов и йода, ничего не было.

— Так! Лечить тебя нечем. Давай градусник. Ого, сорок градусов! Надо «Скорую» вызывать.

— Не надо. Меня все равно не возьмут, а вам проблема — оформят ложный вызов.

— Это еще почему?

— Потому что я проститутка.

— Ты в первую очередь человек, и бригада обязана оказать тебе помощь.

— Не надо «Скорой», мне бы аспирин.

— Нет у меня лекарств, как-то не возникало потребности. Ну, если не хочешь «Скорой», то… подожди.

Павел достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответил знакомый голос:

— Да, Паша?

Это был врач, знакомый нынешнего начальника Бакарова, Димы Горбунова, Юрий Борисович Конеков. — Привет, Борисыч.

— Привет. Что-то ты поздновато сегодня звонишь, или случилось что?

— Помощь твоя, Борисыч, требуется.

— По голосу незаметно, что ты приболел.

— Я здоров, помощь нужна молодой женщине.

— Вот как? Это уже интересно. У тебя дома женщина?

— В этом есть что-то странное?

— В отношении тебя — да. Так что с дамой?

— Температура сорок градусов, озноб, неестественный румянец на щеках, больна она, и ей требуется квалифицированная помощь.

— Вызови «Скорую».

— Борисыч! Ты приедешь?

— Уже еду! — вздохнул врач.

Бакаров отключил телефон, присел на край дивана. Женщина больными глазами смотрела на него.

— Сейчас врач подъедет, он осмотрит тебя. Кстати, мы так и не познакомились, я — Павел.

— Ольга!

— Красивое имя, скажи, — как-то сам собой перешел на «ты» Бакаров. — Что ты делала в подъезде?

— Пыталась скрыться.

— Тебе некуда идти?

— Сегодня уже нет.

— Это плохо, когда некуда идти.

— Да, очень плохо.

— Ладно, потом поговорим, сейчас не напрягайся. Хоть немного согрелась?

— Согрелась. Спасибо вам, — попыталась улыбнуться Ольга.