Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна

Официант провел нас к столику, уставленному всевозможными закусками, над которыми возвышался букет чудесных красных роз. Нас усадили, разлили по бокалам шампанское и пожелали приятного аппетита.

— Ну, за тебя, за твои успехи, — произнес Генрих и чуть пригубил вино.

— Спасибо, — поблагодарила я и сделала хороший глоток райского напитка.

— С чего начнем, с икры?

— И с салата, — рассмеялась я и подставила свою тарелку.

Мы пили шампанское, закусывали, говорили о чем-то веселом. Я слегка захмелела и думала, замечает ли Генрих, что сидящие по соседству парни все время пялят на меня глаза. Потом забеспокоилась: одна шумная компания стала проявлять к нам повышенный интерес, бросать колкости в наш адрес, причем с расчетом быть услышанными.

Генрих, казалось, ничего не замечал. Он спокойно разговаривал, подливал мне вино, предлагал закуски.

Заиграла музыка. «Вот хороший повод отвлечься от неприятного соседства», — подумала я и предложила:

— Потанцуем?

Он поднял руки вверх.

— Последний раз я танцевал, когда мне было шесть лет, на новогодней елке.

— А может, попробуем? — робко настаивала я.

— Нет и нет. — Генрих был категоричен. — Ну а если тебе очень хочется попрыгать, — мне показалось, что Генрих сдается, и я уже приподнялась со стула, — то вот идет кавалер. Я не буду возражать.

К столу, ухмыляясь, приближался верзила, один из соседней компании. Со стороны Генриха это было настоящим предательством, и, чтобы ему досадить, я приняла приглашение парня, который подошел к столу и, ухмыляясь, обратился к Генриху:

— Можно, папаша, станцевать с твоей дочерью?

Генрих ответил в тон:

— Конечно, сынок, топайте.

Я встала и пошла впереди парня на круг, где танцевали пары. Здесь мой партнер сразу же облапил меня, крепко прижал к себе и стал раскачивать в такт музыке.

— Отпусти, — сказала я.

Он не ответил, его руки стали сползать ниже, при этом он зашептал мне в самое ухо:

— Сейчас танец закончится, поднимемся в номер. Получишь удовольствие, нельзя, чтобы такой товар пропадал. Сможешь сравнить, кто лучше — мы или этот твой старый хлюст.

— Отпусти, подонок, пожалеешь, — уже открытым текстом предупредила я. Он только хмыкнул в ответ.

Резким взмахом локтей я сбросила с себя его руки.

— Ах ты, сучка, шутить со мной вздумала! — рыкнул он, видимо решив, что проведенный прием — чистая случайность, и снова попытался обхватить меня своими ручищами.

Коротким апперкотом я согнула его пополам, повернулась и спокойно пошла к своему столику. Все случилось в считанные секунды, и мало кто из окружающих понял, что произошло.

Однако я недооценила своего партнера. Он оказался довольно крепким, быстро пришел в себя и кинулся за мной. Я обернулась, шагом левой вперед ушла с линии атаки, выполнила защиту левым предплечьем внутрь. Захватив руку парня, пытавшегося схватить меня, я нанесла кулаком прямой удар в челюсть, затем ногой в живот.

Это был нокаут, парень рухнул без звука. Теперь это произошло на виду у всего зала, все сидящие и стоящие замерли от неожиданности, потом вдруг раздались аплодисменты.

Я видела, как повскакивали со своих мест его друзья, и вся напряглась, наливаясь силой, мобилизуя готовность среагировать на любой выпад с их стороны. Они окружили меня и молча, с откровенным изумлением разглядывали.

— Это ты его так отделала? — спросил один из них.

— Нет, святой дух. Пропустите. — С этими словами я прошла мимо расступившейся ошарашенной компании, которая, по-моему, еще долго не могла прийти в себя.

Я села на свое место и посмотрела на Генриха. Он сосредоточенно ковырял вилкой в тарелке. Неужели он действительно ничего не видел или просто делает вид?

— Положить что-нибудь еще или подождешь горячее? — спросил он спокойно.

Подобное безучастие привело меня в шоковое состояние. От возмущения я не могла вымолвить ни слова, только отрицательно качнула головой. Потом попросила:

— Пойдемте домой, я очень устала.

— Устала? — переспросил он и отрубил: — Тогда ты как боец — пустышка и время, затраченное на тебя, потеряно даром.

— Вы меня не так поняли, — попыталась я объясниться.

Генрих перебил меня.

— Что, обиделась? Зря. Я все видел и должен отметить, что действовала ты, в общем, неплохо. Мое вмешательство было лишним, ты сама прекрасно справилась.

Такое мне еще не приходилось слышать от своего наставника, и это было для меня высшей оценкой. Конечно, настроение мое стало подниматься, я заулыбалась. А Генрих между тем продолжал: