Джерри Эхерн - Жажда мести

Не снимая левой руки со штурвала, капитан положил “узи” перед собой на щиток управления. Очереди из убегающего катера прекратились, — видимо, у бандитов закончились патроны, — и спереди стали доноситься одиночные пистолетные выстрелы. Несколько пуль щелкнуло по корпусу его катера, но тот несся вперед на всех парах.

Вот до беглецов осталось двадцать ярдов. Фрост обогнал их, заложил крутой поворот и стал кружиться вокруг катера с тремя палящими из пистолетов террористами, который тут же стали захлестывать поднимаемые им высокие волны. Не уменьшая скорости, капитан повернул в их сторону автомат и длинной очередью снес ветровое стекло с их катера и отправил за борт стоящего за штурвалом террориста. Еще несколько выстрелов — и второй схватился за лицо, с которого брызнула кровь, зашатался и сполз по борту вниз. Остался последний.

Хэнку он нужен был живым. Он опустил “узи” и направил катер к суденышку, качающемуся на высоких волнах. Когда до него оставалось ярда два, он выровнял свой катер, чтобы тот подошел бортом, и перепрыгнул на другой. Упал он неудачно и не успел подняться, как бандит бросился на него, стараясь достать вытянутыми руками до горла. Фрост безжалостно саданул его локтем в лицо, и тот закричал от боли. Капитан перевернулся, подмял противника под себя и несколько раз с силой ударил его по голове.

— Где Ева Чапман? — прорычал он, хватая бандита за мокрые и скользкие волосы. Тот что-то мычал, продолжая слабо отбиваться. Хэнк выхватил браунинг и приставил ствол к виску бандита. Он закричал, и кровь брызнула из его разбитого рта:

— Я не знаю… она наняла какого-то… из Танжера… не знаю, как зовут… он приказал нам убить американца…

Фрост отпихнул его от себя и повернулся к штурвалу. Но спиной он ощутил опасность: резко развернувшись, он увидел, что бандит вскочил на ноги и замахивается прикладом подобранного автомата. Капитан вскинул пистолет и в упор расстрелял террориста.

Деметриусу сделали укол морфия в каждую ногу, и он тихо стонал на заднем сиденье мчащегося по ночным улицам Касабланки “ситроена”. Машина остановилась, и Фрост выпрыгнул из нее.

— Побудь здесь, я скоро вернусь, — сказал он Альфонсо.

— Он останется без ног? — спросил тот.

— Да. Дай Бог, чтобы он вообще выжил, — прямо ответил капитан.

— Тогда я тоже пойду. Старый толстяк — это он устроил ловушку. Я убью его.

— Ладно, — кивнул Хэнк, чувствуя признательность двум своим новым друзьям. Они хоть и были мафиози, но зарекомендовали себя верными товарищами. Он проверил, на месте ли браунинг, взял наизготовку “узи” и толкнул дверь бара “Панама”.

В этот раз она оказалась запертой.

Капитан прицелился и короткой очередью разнес замок на куски. Ударив дверь ногой, он ворвался внутрь. Мунфи все так же сидел в дурманящем облаке гашиша, только теперь его окружала не компания любителей покурить, а с полдесятка дюжих телохранителей.

Один из них рванул из-за плеча ружье, и Фрост, не раздумывая, открыл огонь. Рядом раздавались гулкие выстрелы револьверов Альфонсо. Вдвоем они быстро расправились с захваченной врасплох бандой, и Альфонсо подскочил к орущему Мунфи. Капитан решил не мешать мести сицилийца.

Альфонсо что-то гортанно произнес по-итальянски, но до Хэнка не дошел точный смысл сказанного. Однако толстяк понял все, когда к его голове были приставлены оба пистолета.

Фрост отвернулся, чтобы не видеть ужасной картины, и в эту секунду грохнули два выстрела.

— Подыхай, собака, — прошептал капитан.

Дорога от Касабланки до Танжера была хорошая, но пыльная. Кроме того, немилосердно палило солнце. Фрост пытался заснуть, но часто просыпался, вспоминая, что сделали с ногами Деметриуса после того, как нашли надежного врача. Их пришлось ампутировать.

От этих воспоминаний ему становилось не по себе — ведь на месте Деметриуса мог оказаться он сам. В памяти всплывали картины прошлого: как он потерял глаз, как проснулся после операции с повязкой на обоих глазах, как никто из медсестер и врачей не хотел говорить ему, ослеп он или нет. Тогда он сам сорвал бинты и заковылял к зеркалу, все еще в полупьяном состоянии от действия обезболивающих уколов. Он увидел окровавленную зияющую дыру, закричал и свалился без сознания от испытанного потрясения и потери крови.

Но Деметриус не сможет уже никуда заковылять. Когда он очнется после наркоза, то поймет, что под одеялом ничего нет, и его ноги исчезли навсегда.