Джерри Эхерн - Контракт на убийство

— Какого черта? — сказал капитан, понемногу приходя в себя. — Что это вы задумали?

Язык с трудом повиновался ему, слова, казалось, увязают в горле.

— Майор, — сказала Вероника, — освободите его немедленно.

— Хорошо, — ответил мужской голос с акцентом. — Но смотрите, чтобы вы…

— Это вы смотрите, — вмешался Фрост, — чтобы она не заехала вам пяткой в висок. Это очень крутая девочка. — А вы…

— Да, знаю, — перебил мужчину капитан. — Я террорист, по которому тюрьма плачет.

— Он сам признался! — торжествующе воскликнул человек, которого Вероника называла майором.

— Да помолчите, — устало произнес Фрост и взглянул на обладателя звучного голоса.

Это был невысокий коренастый смуглый мужчина, очень похожий на того турецкого полицейского, который беседовал с Фростом в вагоне-ресторане. Единственным — как казалось — отличием был его нос, сломанный когда-то в нескольких местах. Темные внимательные, слегка навыкате, глаза подозрительно оглядывали капитана. Мужчина с выражением возмущения на лице конвульсивно сжимал большие кулаки. Судя по вздутым венам и разбитым суставам, некогда он был боксером. Видимо, тогда и нос пострадал.

Майор подошел ближе и освободил Фроста от пут.

— Можете сесть, если хотите, — буркнул он.

— А где моя одежда?

— Там, — турок показал на стул в углу комнаты, на котором были сложены вещи Фроста. — Мы должны были их обыскать.

Капитан посмотрел на Веронику.

— Закрой глазки, крошка, — сказал он. — Я слишком скромен, чтобы дефилировать перед тобой в голом виде.

С этими словами Фрост опустил ноги с койки и одеяло соскользнуло на пол. Он почувствовал, как его голова резко закружилась, а к горлу подступила тошнота.

— Хэнк, милый!

Фрост вновь посмотрел на девушку.

— За каким чертом надо было стрелять в меня этой иголкой? — со злостью спросил он. — Ах, да, вспомнил — я же тебе очень нравлюсь. Представляю, что бы ты со мной сделала, если бы я тебе не нравился. Наверное, четвертовала или сожгла бы на костре.

— Но пойми, Хэнк, у меня не было выхода.

— Ты из полиции?

— Можно сказать. Я работаю в Сюртэ, это французская…

— Я знаю, что такое Сюртэ, — перебил ее Фрост.

— Послушай…

Но капитан не хотел ее слушать.

— А это что за парень? — он показал на турка, который молча стоял у стены.

— Это Омар Карама, из турецкой военной разведки.

— Очень приятно познакомиться, — со сладкой улыбкой сказал Фрост.

— Хэнк… — Вероника с мольбой в глазах смотрела на него.

Сердце капитана несколько смягчилось.

— Ну, чего тебе? — буркнул он уже более дружелюбно.

— Вот, возьми сигарету, — девушка протянула ему пачку, — тогда или тебя вырвет, или ты начнешь думать.

— Какая ты заботливая.

— Послушай, Хэнк, — продолжала Вероника. — Те люди, с которыми мы столкнулись на перроне, вовсе не были…

Фрост покачал головой и осторожно затянулся. Тошнота вновь взяла его за горло, но он героически с ней боролся.

— Послушайте, мистер, — вмешался Карама, — эта женщина пытается объяснить вам…

— Называйте меня капитаном, — сказал Фрост. — По крайней мере, я честно заслужил это звание.

— Пусть будет капитан, — согласился турок. — Люди, которые пытались вас задержать на станции, не являются ни сотрудниками полиции, ни агентами военной разведки. Они принадлежат к террористической организации. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Что?

В голове Фроста — несмотря на непрекращающуюся тошноту — начало немного проясняться.

— Но они не являются друзьями Марлен Штауденбрук, — продолжал Карама. — Это люди полковника Дашефика из крайне правой группировки неофашистского толка.

— Вот это здорово, — сказал Фрост, качая головой. — А вы уверены, что это были нацисты?

— У нас есть основания так полагать, — ответила Вероника. — Хотя наверняка не известно. Но…

— Что еще?

Фрост только сейчас осознал, что по-прежнему сидит на краю кровати, да еще в чем мать родила.

— Есть одна проблема, Хэнк.

Турок кашлянул и произнес строгим голосом:

— Мадемуазель Гутьерес хочет сказать, капитан, что вы — вольно или невольно — стали участником инцидента, который в нашей стране…

Фрост поднял руку, в которой держал сигарету, и бросил на майора злой взгляд.

— Слушайте, почему нельзя выражаться прямо? Мои мозги сейчас в таком состоянии, что я не воспринимаю ваши намеки.

Он посмотрел на Веронику и услышал, как она говорит:

— Мы можем довериться капитану Фросту, Карама. Возможно это единственный способ…