Джерри Эхерн - Коммандос Четвертого Рейха

— Ладно, давай объявим перемирие, — с неохотой предложила она.

— Хорошо, — Фрост затушил окурок и растер его в пыль. — Тогда давай прекратим собачиться и постараемся проникнуть в дом. Автомат я пока оставлю себе. У тебя есть запасные магазины?

— Вот. Четыре штуки, — перебросила она из-за спины небольшую полевую сумку.

— Отлично. Пошли. Надеюсь, пистолет у тебя все-таки есть.

Да, — Марита поднялась на ноги, покопалась под курткой и извлекла оттуда длинноствольный “Вальтер” с глушителем.

Они вскоре подкрались к последним деревьям, некоторое время внимательно изучали особняк, находящийся на расстоянии пятидесяти шагов, огороженный белым деревянным забором, которые капитан часто встречал в Америке.

Фрост побежал первым. Он быстро пересек пространство, отделяющее забор от леса, и прижался к толстому столбу. Через минуту за ним последовала и девушка, скрывшись за следующим — соседним столбиком. Он знаками показал ей, чтобы она следовала за ним, по тому же пути, по которому будет продвигаться он. Та согласно кивнула, и капитан устремился к дому, скользнув за забор. Во дворе он заметил обложенный кирпичом колодец — опять же, совсем как где-то на юге Штатов — пригибаясь, добежал и укрылся за ним. Марита последовала немного погодя.

— Ты не видишь охранников? — прошептал он.

— Нет. Все спокойно. Такое впечатление, что здесь вообще никого нет и дом пустой.

— Ну не невидимки же они, в самом деле. Я все время наблюдал за домом, не считая только тех двух минут, когда дрался с тобой. Если бы они уехали на машине, все равно был бы слышен шум мотора.

— А может, они просто не подозревают ни о чем? Странно…

— Ладно, сейчас узнаем.

Хэнк привстал и метнулся от колодца к стене дома со стороны дороги, замерев под окном. Литски побежала следом. Он прижал палец к губам и немного приподнялся, не решаясь заглянуть внутрь дома, а лишь прислушиваясь. Изнутри послышались голоса, затем — чей-то смех. Вдруг он расслышал голос профессора Балсама, слов было не разобрать.

Капитан прижал губы к уху своей помощницы:

— Я слышал его голос, значит, он жив. Он не один, там есть еще люди. Попробуем ворваться в дом, я — через переднюю дверь, ты — через заднюю. Считаем до двадцати — и вперед.

Он начал пробираться вдоль стены, как внезапно повернулся, бросил взгляд на дорогу и закричал:

— Марита!

Но было поздно. Раздались автоматные очереди и среди неожиданных визитеров, выпрыгивающих из четырех подъехавших автомобилей, Фрост с ужасом узнал одного. Это был Либлинг.

Капитан бросился к Марите, увлекая ее на землю, и в ту же секунду окно, под которым они упали, зазвенело и разлетелось на мельчайшие осколки. Пули, выпущенные из автоматов и винтовок, впивались в деревянные планки, которыми были обшиты стены дома так, что только щепки сыпались.

— Хэнк, что делать? — повернула к нему девушка испуганное лицо.

— Надо укрыться внутри, иначе нам крышка.

Похоже, что стрельба, наконец, разбудила обитателей дома. Из разбитого окна над их головами показался ствол винтовки, за который Фрост тут же уцепился снизу, вырвал оружие сам не зная у кого, резко поднялся и отчаянно прыгнул головой вперед в оконный проем. Упав на пол и не выпуская из одной руки автомат, из другой — винтовку, он перекатился в сторону, заметив, что Марита последовала за ним. Он не успел ничего предпринять, а только стал вскидывать оружие, как услышал громкий крик Балсама:

— Стойте! Не стреляйте! Здесь нет врагов.

Не спуская пальцев со спусковых крючков, капитан рывком повернулся в ту сторону, откуда раздался знакомый голос, и увидел сидящего за столом профессора, живого и здорового, лишь с забинтованной левой рукой.

— Черт побери, что это все значит?

Литски уже стояла рядом, сжимая в обеих руках “Вальтер” и поводя им из стороны в сторону, гибкая и опасная, как дикая кошка.

— Сейчас я все объясню. Ребята, — громко обратился ко всем в комнате Балсам, — это мой друг, капитан Фрост.

Огонь по дому затих, можно было немного отдышаться, и Хэнк сам обратился к доктору:

— А давайте я сам попробую угадать. Ваши ребята — это борцы против нацизма, может быть, даже идеолога антифашистского движения. Вы знали о том, что неизлечимо больны раком, и решили помочь им с деньгами, так сказать, учредить фонд. Правильно?

— В общем, верно. Своего рода прощальный подарок. Для борьбы с этими людоедами, — он показал на окно, я могу принести любые жертвы.