Джерри Эхерн - Побег

Он не сомневался, что к утру их будут искать с вертолетов или самолетов. Значит, к этому времени им с Марией надо обогнуть преследователей и снова выйти к реке, чтобы попытаться спуститься вниз по течению. Другого пути спасения он пока не видел. Сможет ли Мария в ее состоянии выдержать такой переход?

Но и оставаться на месте значило обрекать не только ее, но и самого себя на верную смерть.

И он стал спускаться со скалы…

Свет горел только в одном окошке фермерского дома. Джеффри медленно приблизился к изгороди, тянущейся по периметру фермы, и притаился за ней, приготовившись к непредвиденной ситуации. Но вокруг все было спокойно, это был именно тот дом, который ему показывали на фотографии. В нем жил «патриот», имеющий связи с Канадой. Когда это движение только зарождалось, «Патриоты» подвергались преследованию со стороны американского правительства и некоторые из них находили убежище в Канаде, где жили под вымышленными именами до того времени, пока можно было вернуться обратно. Человек, которому принадлежал этот дом, – Хирам Валленштейн – занимался тем, что нелегально переправлял «патриотов» через границу.

Керни перебрался через забор, подошел к дому и только приготовился подняться по ступенькам на веранду, как вдруг резко распахнулась входная дверь. Он отпрыгнул в сторону, хватаясь за пистолет.

В дверном проеме показался ствол охотничьего ружья и раздался женский голос:

– Вы заблудились?

Керни продолжал держать руку в кармане.

– Заблудился, но надеюсь, что вы мне поможете.

– Чужим здесь опасно ходить, особенно по ночам.

– В наше время везде опасно.

Обмен условными фразами был закончен, но Джеффри все еще держал оружие наготове. Дело в том, что его должен был встретить мужчина, а не женщина.

Он приблизился к двери, и навстречу ему шагнула девушка в джинсах и рубашке, с распущенными темными волосами. Она опустила ружье и выжидательно смотрела на Керни.

– Меня зовут Питер Линч, – представился он тем именем, под которым его знали в этом доме. – А где же ваш отец?

– В наших краях никогда не было закона, и, по правде говоря, нам он и не был нужен. Затем пришли бандиты из «Фронта» и захотели, чтобы мы подчинялись их законам. Они убили всех полицейских, которые были здесь. Поэтому-то мы и стали «Патриотами», чтобы хоть как-то защититься от них. Террористы чувствуют себя у нас в штате чуть ли не полными хозяевами. Они узнали о собрании «Патриотов» и разгромили его. Прошлой ночью бандиты убили папу, еще трех мужчин, женщину и маленького ребенка. Все случилось так быстро, времени отменять операцию не было…

Джеффри отпустил рукоятку пистолета и вытащил руку из кармана.

– Как вас зовут?

– Хэрриет.

– Хэрриет, – повторил он.

– Заходите в дом, мистер Линч, – отошла она внутрь прихожей.

– Можно просто Питер.

– Хорошо, входите, Питер, на улице так холодно. Могу предложить вам немного согреться – у папы где-то было виски… Или, может, кофе?

– Сначала кофе, если можно, а затем немного папиного виски, – проговорил Керни, заходя в дом. – Честное слово, я вам очень сочувствую.

– Когда мой папа услышал, что канадцы хотят прислать сюда какого-то агента, он сказал: «Бьюсь об заклад, что это будет англичанин и что они задумали убрать главаря „Фронта“.

Джеффри удивленно присвистнул.

– Да, в проницательности вашему папе не откажешь…

– Скажите, Питер – это ваше настоящее имя? – спросила Хэрриет, отставляя ружье к стенке. Керни автоматически отметил, что это «Ремингтон» двенадцатого калибра.

– Нет. Но когда-то у меня был очень хороший друг по имени Питер и я не против того, чтобы вы называли меня этим именем.

– Договорились, Питер.

– Вот и хорошо, Хэрриет.

Он присмотрелся к девушке более внимательно при свете лампы и отметил, что она очень хорошенькая.

Дэвид поддерживал Марию, стараясь больше думать не о ноющих мышцах, а о пронизывающем тело холоде, чтобы хоть немного унять боль. Удивительно, но это как будто помогало. После пленения его подвергли изуверским пыткам электрическим током, побоям и едва не утопили в ледяной воде.

Борзой.

Он найдет Борзого и отплатит ему. Пыток не будет. Просто пуля или нож.

Чувствуя теплоту прижавшегося к нему женского тела, Холден вспомнил о Роуз Шеперд. После того, как его жена и дети погибли от рук террористов, он сказал себе, что больше никого не полюбит. Но все-таки влюбился. В Рози Шеперд.