Джерри Эхерн - Побег из гарема

Он вспомнил густые усы, тронутые сединой волосы, умные черные глаза. Египтянин был лет на десять старше Фроста. А, есть! Шариф Абдусалем. Он работал в египетской службе безопасности, в каком конкретно отделе — капитан не знал.

— Шариф Абдусалем…

— Чего ты ругаешься? — спросила девушка.

— Я не ругаюсь, — с неожиданным раздражением ответил Фрост. — Так зовут того парня. Если мне удастся отыскать его и если он меня помнит, то наша задача упрощается. Он знает, что я не какой-нибудь трепач, поверит мне. Ладно, давай выбираться отсюда. Ты уже насмотрелась?

Девушка не ответила. Фрост начал спускаться по склону. Сам он уже видел достаточно. Более чем достаточно.

Фрост решил, что незачем привлекать к операции Жильдера и остальных. Они тут ничем не могли помочь. С фальшивыми документами, которые у них были, и без оружия они могли спокойно пересечь границу. Ведь люди шейха искали главным образом мужчину с одним глазом и двух светловолосых девушек.

Поэтому Фрост отдал друзьям остававшийся еще “Лендровер”, а они с Луизой взяли фургон. Иметь дело с фургоном было более рискованно — ведь эта машина использовалась при нападении на дворец.

Капитан решил выбрать тот путь отхода, который они разработали вместе с Джули и при помощи доверенного лица, греческого торговца оружием. Было условлено, что на самом дальнем участке границы Акарана каждый день в определенное время будет находиться вертолет. Машина будет ждать в течение десяти минут, а затем улетит. Так что теперь Фросту и девушке оставалось только добраться на место и молить Бога, чтобы вертолет все еще придерживался графика.

Жильдер и остальные наемники не хотели оставлять их одних, аргументируя это тем, что в случае встречи в пустыне с патрулем шейха у Фроста не будет шансов. Но капитан твердо ответил, что решение принято, что только разделившись они смогут выбраться из страны, а потому все разговоры на эту тему прекращаются.

Они условились, что если все пройдет хорошо, их встреча состоится на Крите через два дня.

Раскаленный днем воздух пустыни делал даже саму мысль о еде невыносимой, но когда Фрост и Луиза Канаретти наконец разбили лагерь на ночь, капитан с жадностью набросился на продукты, которые были, к сожалению, уже далеко не самыми свежими.

Разжигать огонь они не осмелились и просто сидели в тени фургона, укрывшись за очередным барханом. Луиза некоторое время провела в машине, занимаясь своим туалетом, а потом вышла и опустилась на песок рядом с Фростом. Тот посмотрел на нее и отметил, что лицо девушки чисто вымыто, а волосы аккуратно расчесаны.

Заметив его взгляд, Луиза немного смутилась.

— Ты же сказал, что у нас достаточно воды, вот я и решила…

— Все нормально, Луи. Ты отлично выглядишь, — усмехнулся Фрост.

— О чем ты думаешь?

— Да так, обо всем и ни о чем. Тебе это неинтересно.

— Ты спас мне жизнь, И меня интересует все, что касается тебя.

— Напрасно, — ответил Фрост.

— А если я так хочу?

— Твоему отцу это не понравится.

— Ой-ой-ой! Ты думаешь, что если тронешь меня, то он нашлет на тебя наемных убийц?

— Можно задать тебе вопрос? — не отвечая, спросил капитан. — Насколько я знаю, ты окончила хорошую школу, училась в университете, причем была одной из лучших студенток. Так почему ты…

— Изъясняюсь на языке уличных девок, ты хотел сказать?

Фрост пожал плечами.

— Ну, можно и так сформулировать.

— Я делала это специально. По крайней мере, раньше. Теперь это уже стало привычкой.

Понимаешь, я всегда знала, чем занимается мой отец. Дети замечают намного больше, чем думают взрослые. Я узнала, что отец был большим человеком в мафии, возможно даже Капо де тутти капи, если ты понимаешь, о чем я говорю. И я никогда не забывала об этом.

Правда, первое время мне было очень стыдно, я даже хотела быть дочерью другого человека. Но потом увидела, что моя мать любит отца, любит по-настоящему. И я тоже его люблю. Он всегда к нам хорошо относился, был внимателен, ласков. Я говорю сейчас не о подарках и таком прочем, нет, главное, что он все время был рядом с нами, даже когда уезжал. Ну, ты меня понимаешь?

— Нет, — покачал головой Фрост и закурил сигарету. — Тебе повезло больше, чем мне. Я не очень люблю вспоминать свое детство.

— Ой, извини, я не хотела… Короче, я твердо решила, что когда вырасту, не буду заниматься криминалом, не женское это дело. И легче всего на свете для меня было бы изменить прежний образ жизни, например — заговорить так же, как и те девчонки из приличных семей, с которыми я ходила в школу.