Джерри Эхерн - Миссия в Афганистане

“Какой я смелый, — с иронией подумал он, — а у самого уже сейчас поджилки дрожат. И зачем я сюда лезу? Тем более, что я и так ужасно боюсь летать самолетом”.

“Ну, по крайней мере, звание соответственное”, — подумал Фрост, облачаясь в мундир капитана советской армии. На гимнастерку он одел кобуру с браунингом, а на другое плечо повесил ремень “Узи”, прикрепив пистолет-пулемет к правому боку кусками клейкой ленты. Магазин он перед этим вытащил и сунул в карман кителя, который одел сверху.

Затем он просунул руки в рукава офицерской шинели, но застегивать ее не стал. Большого зеркала в лагере Мохаммеда уль-Раика не нашлось, но наемник обследовал себя с помощью своего маленького, бритвенного, и остался в общем доволен: ни оружия, ни запасных обойм с магазинами видно не было.

На голову Фрост водрузил офицерскую шапку-ушанку с кокардой; его черная повязка лежала в кармане, а вместо нее капитан надел солнцезащитные очки, которые выменял у одного из адъютантов уль-Раика. Тот, правда, потребовал за очки его любимый нож — “гербер”, но Фрост недолго колебался: в данной ситуации камуфляж был важнее.

Он вышел из палатки и оглянулся. Увидев его, Акбар — уже одетый в форму советского сержанта — лихо приложил руку к шапке и отрывисто произнес по-русски:

— Здравия желаю, товарищ капитан! Фрост наморщил лоб, вспоминая уроки патана, а потом рассмеялся. Проводник последовал его примеру.

— Ну как, Акбар? — спросил наемник. Тот оглядел капитана и кивнул.

— Похоже, очень похоже. Если ты не будешь открывать рот, то у нас есть шанс. К языкам у тебя действительно нет способностей — ты все быстро забываешь.

Фрост закурил сигарету. Для этого он машинально потянулся за своей старенькой “Зиппо”, но вовремя спохватился и взял спички — как принято у русских. Сигарета тоже была советского производства, с фильтром. Она имела отвратительный вкус.

— Да, — сказал наемник, — однажды я уже хотел улучшить мою память.

— Но потом забыл об этом, — со смехом подхватил Акбар.

— Да нет. Просто как-то я увидел объявление в журнале. Какой-то парень гарантировал за три сеанса улучшить память на пятьдесят процентов. Но потом я забыл, что это был за журнал.

Патан снова улыбнулся.

— Ты любишь шутить перед лицом смерти, — сказал он. — Это хорошо. Я уважаю таких людей.

— А кто их не уважает? — заметил капитан. Он оглядел опустевший лагерь — почти все люди ушли в горы, чтобы подготовиться к отражению советского наступления. Но вот появился Мэтт Дженкс. С ним шли Сабхан и пятнадцать его бойцов. Все афганцы были одеты в советскую военную форму, только американец оставался в штатской одежде. Так и было запланировано.

Дженкс остановился перед наемником и оглядел его с ног до головы. Потом улыбнулся.

— Отлично выглядишь, Хэнк.

— Надеюсь, — усмехнулся Фрост.

— Слушай… — Мэтт немного помедлил. — Если ты выберешься отсюда, а я нет, то… скажи Маргарет и моему сыну…

— Хорошо, — кивнул Фрост. — А если выйдет наоборот, то в Атланте живет одна женщина, Бесс Столмен, так вот, скажи ей то же самое. Договорились?

Дженкс кивнул, а потом протянул руки.

— Что ж, — произнес он, — чем черт не шутит — может, все еще удачно закончится.

Фрост посмотрел на Акбара. Патан достал наручники и защелкнул их на запястьях Дженкса.

— Да, недолго мне довелось погулять на свободе, — невесело улыбнулся американец.

— Это уже последний раз, — утешил его Фрост. — В любом случае в тюрьму тебя больше не посадят.

Они долго ехали по горным дорогам на захваченных некоторое время назад моджахедами советских машинах. Снова дул ветер и срывался мелкий снег. Капитан не знал, какое настроение царило в грузовике, который вез Сабхана и его людей, но обстановка в “газике”, где сидели он, Акбар и Мэтт Дженкс в наручниках, была довольно гнетущей.

Когда Фрост закурил очередную советскую сигарету — тоже трофей моджахедов — Акбар внезапно заговорил тихим голосом:

— Наверное, афганцы потому так самоотверженно сражаются, что и раньше им приходилось постоянно иметь дело с захватчиками, но они всех в конце концов изгоняли со своей земли.

В 1839-м англичане завоевали Индию и пришли в Афганистан. Но уже к 1842 году их солдат выбили из Кабула, а гражданских перерезали практически до последнего человека. Британцы вернулись в 1878 году и долго пытались покорить нас, но в 1919-м были вынуждены согласиться на независимость Афганистана. И сейчас наши люди понимают — если они не сложат оружия, никто не сможет поработить их.