Джерри Эхерн - Хирургический удар

— Кто будет старшим?

— Да или нет, Эйб? — повторил Лидбеттер.

— Да.

— Дарвин Хьюз... — сказал Лидбеттер, снова улыбнувшись.

— Проклятие.

Лидбеттер кивнул, пряча улыбку.

Аятолла Фасад Батута сел в деревянное кресло и, завернувшись в черные одеяния, казалось, превратился в кокон. Когда он начал говорить, его голос звучал спокойно и равномерно:

— Согласно закону существуют три основания для смертного приговора: супружеская неверность, измена вере и убийство человека. Но в писаниях Ибн Джарир Аль Табари “История пророков и царей” нам открываются и другие мотивы законного лишения жизни: за распространение порчи на земле, за уклонение с пути справедливости и за препятствия, чинимые для ее установления.

Когда мы говорим о мире вне этой комнаты и этой святой нации и фактически вне этой части мира, где мы боремся за воплощение чистой веры, то становится понятной наша миссия. Порча, которая распространяется по всей земле, не имеет ничего общего с истинной исламской верой. Ислам является единственной высшей истиной. Таким образом, те, кто не принадлежит к чистой вере, в действительности отклоняются от справедливости и препятствуют ее воплощению. И тогда вера требует, чтобы мы искоренили эту порчу, это отрицание истины для того, чтобы распространение чистой веры могло утешить и поддержать всех людей.

Согласно трактату Шафии, мы призваны развивать разум в постижении Корана и действовать, пользуясь только плодами нашего разума, — продолжал аятолла Батута. — Иные действия будут уклонением от воли Бога. Бог говорит, что мы должны пользоваться разумом, но только в пределах его воли, “... поскольку люди пользуются своими рассуждениями, они не уклоняются от Его внушений, да вознесется хвала Ему”. Но, — продолжал аятолла Батута, а Рака, увлеченный его речью, подался вперед, чтобы лучше слышать его, — в Коране также написано: “Неужели человек думает, что будет оставлен скитаться?” и, перефразируя, Шафии спрашивает: “Значит ли это, что Бог не руководит человеком?”.

В комнате царила тишина. Рака сидел, затаив дыхание.

— Мы должны исполнить волю Бога. Это наш долг. Мы должны разрушить то, что не свято, чтобы святое могло процветать. Мы собрались здесь в этот час, чтобы услышать то, что согласно воле Бога должно исполниться. Любые другие действия были бы открытым неповиновением воле Бога. “Ибо я есть тот, кто создал для вас звезды, дабы вы могли руководствоваться ими, прокладывая путь в темноте на суше и на море”.

Остальные священнослужители, сидевшие за столом, с пониманием кивали головами. Доносился шепот одобрения.

— Да прославится имя Его! — промолвил Рака.

Аятолла Батута снова заговорил, и Рака не сводил с него глаз.

— Достаточно долгое время мы противились воле Аллаха и теперь мы нечисты в глазах Его. Большой американский Сатана и еврейские оккупанты Палестины, самодовольные в своей силе, собирают вокруг себя наших мнимых братьев, тех, кто лишь языком служит воле Бога. Убийственный удар должен поразить Большого Сатану и его продажные народы.

Произошел большой спор, — продолжал аятолла Батута, — в интересах Истинной веры. На мои плечи возложена обязанность читать путь по звездам, которые дал нам Аллах, и следовать этому пути, со всей смиренной мощью человеческого разума искать истинный путь. И ответ лежит передо мной. Посланник Аллаха Ибн Умар сказал: “Ислам зиждется на пяти принципах: признание того, что нет другого бога кроме Аллаха, сотворение молитв, воздаяние пожертвований, совершение паломничества к святым местам, пост во время Рамадана [1]”. И есть еще “священная война”.

Мое решение, — аятолла Батута улыбнулся, — опирается на осуществление плана Мухаммеда Ибн аль Рака и международного Джихада [2]. Это решение наиболее приемлемо, т. к. включает одновременно борьбу с Большим Сатаной и еврейскими оккупантами Палестины. И воплощение в жизнь этого решения является истинным путем разума”.

Сердце в груди Рака забилось так быстро, что в какое-то мгновение ему показалось, будто он сейчас умрет. Но потом сердце успокоилось, и он понял, что Богу пока не нужна его жизнь.

Аятолла Фасад Батута начал молиться.

— Для достижения этой цели международный Джихад должен быть благословлен, вне всякого сомнения.

— Если на то будет воля Аллаха, — ответил набожно Хамадан.

— Может быть, вашего противника Ахмеда Омани обвинить в контрреволюционных тенденциях, а его группу, которая останется без лидера после его суда и казни, передать вам, что принесет больше славы нашему делу?