Джерри Эхерн - Время выбора

Рози немного освоилась, она сидела рядом с Дэвидом и просматривала натуралистические рисунки в книге, выполненные грубыми росчерками, чересчур преувеличенные. Перевернув страницу, она увидела иллюстрацию, которая казалась анатомически просто невозможной.

– Вот это да, – прошептала она и, мило улыбаясь, обратилась к Холдену и Петровски: – Неужели кто-то может это сделать?

Те только переглянулись, усмехнулись и ничего не ответили.

– Конечно, – добавила Рози, – откуда вам знать. Вы же не извращенцы какие-нибудь…

Кларк хмыкнул и достал очередную сигарету.

Лютер Стил стоял вблизи и поглядывал на книгу.

– Это то, что вы нашли в сейфе Костигена? Ему нравятся мальчики?

– Или, по крайней мере, книги о них, – заметил Холден.

– А что вы скажете насчет блокнота? – откашлялся Петровски. – Записи в нем зашифрованы. То ли ему за что-то платят, то ли он кому-то. Возможно, его шантажируют, а он откупается и записывает, сколько на это идет? Такое предположение объясняет, почему в сейфе оказался конверт с деньгами. Все-таки пять тысяч – многовато на текущие домашние расходы.

Стил засунул руки в карманы и покачался на носках.

– Разве пять тысяч для Костигена – это сумма? Вряд ли. Нужно проверить банкноты, возможно, это даст какую-то зацепку. Я подключу вам на помощь Билла, Тома и Рэнди. Необходимо также внимательно исследовать книгу и посмотреть, что из этого получится.

Рози взглянула на Лютера.

– Вы имеете в виду вот эту книгу? Веселенькую?

И она впервые в жизни увидела покрасневшего негра.

Рози стояла в душевой под струями прохладной воды, стараясь побороть сонливость и вернуть чувство бодрости. Такое с ней случалось и раньше, когда приходилось выслеживать преступников по многу часов без сна. Днем страшно хотелось спать, но она считала, что нечего тратить на сон драгоценное рабочее время.

Она добавила холодной воды и засмеялась. Роджер Костиген, мистер «Закон-и-Порядок». Хотя смешного мало, скорее это страшно. Конечно, то, чем он занимается в личной жизни, – его дело, но если его увлечения распространяются и на детей, то это уже другая история. Работая в отделе по борьбе с малолетней преступностью, Рози приходилось видеть и обиженных детей, и тех взрослых, кто в этом был виновен. Во всех случаях конечный результат был один и тот же – жизнь ребенка или подростка была искалечена. Раз и навсегда.

Возможно, конечно, что Костиген всего лишь любил читать такие книги или что он купил ее как букинистическую редкость, поэтому и хранил в сейфе. Дай-то Бог, хотя в глубине души она очень сомневалась в этом.

Логика и опыт ее работы в полиции с самыми разными преступлениями – некоторые из них были совершены представителями высшего класса типа Роджера Костигена подсказывали, что порнографическая книга, блокнот с зашифрованными записями и конверт с банкнотами представляют собой набор улик.

Но какое отношение эти предметы имеют к «Фронту Освобождения Северной Америки»? Всего этого можно было ожидать, в конце концов, от Хэрриса Гэнби, либерала. Рози не могла согласиться ни с единым его словом, более того, его высказывания относительно ФОСА были не только бредовыми, но и опасными. В то время, когда насилие захлестнуло всю страну и полиция сражалась с преступностью из последних сил, стараясь защитить население, Гэнби призывал запретить гражданам Метроу хранить оружие, а впоследствии вообще его конфисковать. Он хотел также, чтобы полицейским выдавали пистолеты только на время их дежурства – произошло несколько случаев, когда вооруженные полицейские в свободное от работы время пытались помешать свершающимся на их глазах преступлениям, и это привело к нескольким смертельным исходам. Гэнби не понимал того факта, что сотрудник полиции считал себя таковым двадцать четыре часа в сутки и, даже будучи безоружным, бросился бы на преступника.

Он призывал к образованию новых рабочих мест для молодых бандитов из ФОСА, чтобы отвлечь их от преступной деятельности «Фронта». Но если бы те хотели, к примеру, торговать гамбургерами, то и так давно бы уже этим занимались. Гэнби ратовал за проведение «мирных переговоров» между американским правительством и ФОСА и готов был выступить в них посредником, чтобы достичь компромисса. Такой политический деятель наверняка был готов пойти на компромисс с самим дьяволом…

Костиген же провозглашал смелые речи – о правах человека, о Конституции, о свободе личности, об обуздании преступности. Пел ли он под дудку «Фронта» или это было каким-то хитрым трюком? Неужели то, что человек, который впервые заявил, что Костиген работает на ФОСА, погиб при невыясненных обстоятельствах, было всего лишь изуверским приемом для достижения своих целей? Неужели Роджер Костиген – всего лишь безмозглый недоумок?