Джерри Эхерн - Вызов

Он изъяснялся на отличном английском языке, но в гневе бывал несдержан и тогда сыпал бранными словами. И он прекрасно ездил верхом, что тут же снискало ему симпатии Уиздома, который ездить на лошади научился раньше, чем ходить.

В своем ковбойском костюме, в стетсоне, высоких сапогах и с револьвером на поясе он должен был казаться какой-то карикатурой на героев вестернов, но нет, наоборот, такой внешний вид лишь придавал ему достоинства.

Прозябая в первом браке, Лилли уже отчаялась встретить мужчину, настоящего мужчину, которого она смогла бы полюбить всей душой, без рациональных объяснений, почему да за что. Она уже вообще сомневалась, что такие мужчины существуют в реальной жизни.

Мэтью Смит был не похож на других, он был уникален в своем роде. Лишь он сам определял свою линию поведения, сам был себе судьей в поступках и намерениях, сам проводил границу между добром и злом.

Лилли безнадежно влюбилась в него. Это произошло спустя несколько лет после приезда Смита в Монтану. И вот последние четыре года между ними развивалось их необычное «взаимопонимание».

Мать Лилли ненавидела Мэтью. Она считала, что лучше уж законным путем выйти замуж за пьяницу — каким был ее супруг — чем жить в грехе, пусть даже с достойным и порядочным человеком.

Лилли глотнула еще портвейна, поправила свои длинные черные волосы и вернулась на кушетку, поближе к огню.

В углу стояло кресло Мэтью. Лилли никогда не садилась в него, если Смит был дома, но часто делала это в его отсутствие. Над креслом каким-то образом постоянно висел запах сигар, которые курил Мэтью, и это очень нравилось Лилли. Правда, иногда чувства настолько захватывали ее, когда она сидела в кресле и мечтала о встрече с любимым, что ей приходилось поспешно выбегать в другую комнату, чтобы не расплакаться.

Она взяла два небольших полена из кучи, которую нарубил Мэтью перед отъездом, и бросила их в огонь. Потом подняла голову и посмотрела на школьную фотографию Уиздома, висевшую на стене. Господи, он здесь выглядит совсем как белый. Аккуратный костюмчик, волосы гладко причесаны, глаза смотрят вдумчиво, но вместе с тем дерзко.

Когда они переехали сюда, в хижину в лесу, о школе пришлось забыть. По крайней мере, до тех пор, пока ситуация в стране не изменится к лучшему.

— Уиздом Тубирс, — громко сказала Лилли.

Хорошее имя. Ей оно очень нравилось.

Она взяла с комода еще одну фотографию сына и принялась ее разглядывать. Снимок сделал год назад Боб, ее брат, чистокровный индеец. Теперь он был лидером местной ячейки «Патриотов».

А вот еще фото — она, Уиздом и Мэтью Смит играют в снежки. Тогда ей здорово досталось, но было так весело.

Лилли всмотрелась в лицо Мэтью.

Это было лицо сильного человека. Может, не все назвали бы его красивым, но для нее оно было лучшим в мире. И в нем отражался характер этого мужчины.

Лилли усмехнулась и отложила фотографии.

Над комодом висело ружье Мэтью Хокена.

Она вернулась на кушетку и вновь укрыла ноги ковриком. Еще будет время приготовить обед. Сойдет что-нибудь легкое.

Женщина взяла журнал и глотнула вина, но тут вдруг с улицы донеслись звуки, которые заставили ее резко привстать, едва не разлив портвейн. Снова послышался тот же шум. Она услышала топот лошадиных копыт и заливистый лай собак.

Лилли резко встала с кушетки. Ей нужно было обуться и взять ружье. Теплые ботинки стоят у двери, а дробовик Мэтью висит в шкафу. Женщина бросилась туда и вытащила оружие. В магазине пять зарядов.

Потом она метнулась к двери, открыла ее, выглянула. Снова послышалось ржание лошади, и теперь Лилли увидела ее. В ста футах от дома Араби как раз поднималась на дыбы, защищая хозяина от трех, нет, четырех диких псов, размерами не уступающим немецкой овчарке. Собаки норовили вцепиться в ноги лошади.

А в седле… В седле сидел Мэтью, но он уже еле держался и мог в любой момент упасть на землю и угодить в зубы свирепых псов.

— Мэтью!

Лилли прыгнула в ботинки, не завязывая шнурков натянула их, и бросилась на помощь, на бегу вскидывая дробовик к плечу. Расстояние было слишком велико, но она все же выстрелила…

Левая рука совершенно не слушалась, а одной правой он никак не мог развязать узел.

— Черт возьми, — яростно выругался он сквозь зубы.

Араби снова встала на дыбы. Пока лошадь так прыгала, он не мог дать прицельный выстрел по диким собакам, а если она упадет, то неминуемо сломает себе спину.

Но он все же потянулся к пистолету и в этот миг услышал хлопок дробовика и бросил взгляд в направлении дома.