Евгений Сухов - Сходняк

Захлопнув багажник, он инстинктивно прислушался. Все тихо. Вернулся в коридор и посмотрел на часы. Девять, начало десятого. Через час можно выезжать.

Он уселся в кресло перед телевизором и только теперь смог спокойно вздохнуть.

И вдруг ему подумалось, что напрасно он замочил девку. Он даже усмехнулся при слове «замочил» — впервые в жизни это слово совершенно точно выражало характерам содеянного.

Грунту убивать было не впервой. Своего первого жмурика он оприходовал лет пять назад, на пустыре в Районе новостроек Митино. Он вел его от самой улицы Горького, то есть Тверской по-нынешнему. Шел в тот осенний день Грунт по улице, насвистывал и вдруг приметил у уличного обменника лоха в шляпе — тот стоял и, пугливо озираясь, рассовывал по карманам пачки рублей. Видно, только что поменял большие баксы. Грунт заинтересовался им, да и от нечего делать потопал следом — сначала в метро доехал до Планерной, потом на автобусе трясся хрен знает сколько, потом пешочком пошел. Да на пустыре и пробил ему башку обломком кирпича. Мужик упал, обливаясь кровью. Грунт все карманы у него вывернул — насобирал, как потом выяснилось, целых шестьдесят миллионов. Тогда все на миллионы считали — шестьдесят тысяч по-нынешнему, хорошие бабки. Он себе на них первую иномарку купил.

После того случая Грунту приходилось еще пять раз кровь пускать всяким лохам — однажды по просьбе другана одного, которому надо было от соседа-алкаша избавиться, чтобы коммуналку на себя записать. Потом один крымский авторитет нанял его за хороший гонорар в Симферополе сделать дело. Потом еще было… Но вот бабу он замочил впервые.

Замочил… Он усмехнулся, и тут его одолел такой смех, что он не мог сдержаться — хохотал до нервных слез. Утерев слезы, Грунт ткнул пальцем в пульт дистанционного управления. По первому каналу шли новости. Опять долдонили про Шелехова. Корреспонденту давал интервью крупный милицейский чин. Ведется расследование, задержано пять подозреваемых… Грунт вырубил звук. Его опять охватила дрожь. А ну как докопаются до него? Не менты, так Варяг. А ну как Сержант выловит его из безбрежного московского моря людей?… Это, конечно, маловероятно, но для Сержанта, говорят, нет ничего невозможного.

Грунт набросил легкую куртку и вышел в гараж. Сел за руль, поднял пультом радиоуправляемые ворот-гаража и спокойно вырулил на аллею.

Только когда его «форд-сьерра» покатил по пустынному сумеречному шоссе, Грунт немного успокоился. Через полчаса он уже облюбовал местечко в пролеске в полутора километрах от шоссе. Летом, он знал, тут полно туристов — шашлыки жарят, детишки гомонят. А рядом болото. Настоящая трясина. Место хорошее.

Глухое. Его всегда стороной обходят.

Он направил «форд» прямехонько к тому болоту. Уже сгустились сумерки, скоро будет совсем темно. Подъехав к болоту, Грунт заглушил мотор и, озираясь, вышел. Никого. Тихо. Он открыл багажник и выволок тяжеленный целлофановый сверток. Тут ему в голову пришла мысль, что лучше бы его не волочь по земле — на траве может остаться след.

Он, напрягшись, взвалил сверток на плечи — в ней было килограммов шестьдесят пять, если не больше… Вот корова! Сгибаясь под своей ношей, Грунт побрел к краю болота.

На его счастье, с одной стороны у болота был невысокий обрыв. Он взошел на бугор, подкатил сверток к краю и столкнул его в болото.

Сверток с хлюпаньем упал в вязкую жижу и, чмокнув, стал медленно уходить в трясину. Постояв еще пару минут и удостоверившись, что болото поглотило его жертву, Грунт рысцой побежал к машине.

Николай Валерьянович Чижевский, отставной полковник госбезопасности, за годы работы с Игнатовым усвоил, что начальник не любит долгих разговоров: если задача поставлена, его не интересует ход ее выполнения, его интересует только конечный результат. В данном случае Владислава Геннадьевича заботило одно: в кратчайшие сроки установить, кто убил депутата Шелехова и кто является заказчиком этого убийства.

С момента убийства прошла уже неделя, но Чижевский пока не мог ничем похвастаться. Хотя в его распоряжении был довольно большой штат отличных оперативников высшей пробы, вроде славной троицы Абрамов — Лебедев — Усманов — это звучало почти как тройка нападения в хоккее. Ребята всю эту неделю трудились не смыкая глаз, но странное дело: каналы Следственного комитета МВД, к которым у них был постоянный негласный доступ, почему-то оказались напрочь заблокированными. Никакой информации. Это могло означать либо то, что следствие велось в чрезвычайной тайне, либо то, что оно вообще не ведется. Причем последнего Чижевский тоже не исключал — и в таком случае убийство Шелехова могло оказаться звеном в очень хитрой интриге, задуманной и реализуемой с большим размахом и дальним прицелом.