Вячеслав Миронов - НЕ МОЯ ВОЙНА

Мы ещё немного посидели, выпили. И разошлись по своим комнатам. Виктор ушёл к Аиде. Каждому хотелось побыть одному. Плюс усталость навалилась. Я только лёг, мгновенно уснул. Проснулся уже на закате. Разбудил Сашку и Владимира. Поужинали, почистили оружие, снарядили магазины. Володя ушёл к своей бронетехнике, Сашка — в первую роту, я — во вторую.

Потери в «моей» роте в ночном бою составляли пятнадцать человек убитыми и двадцать восемь раненых. Многие из них были легко ранены, и поэтому оставались в строю.

Из разговоров я понял, что и трофеи хорошие достались. Смерть их не пугала. Все рвались в бой. Вот только я до конца так и не понял, что ими двигало. На патриотов и фанатиков они не были похожи. Разве корысть может быть таким двигателем? Не знаю, не знаю.

Все роты по очереди обходил мулла, читал что-то, опять призывал к священной войне. Но публика вяло реагировала на это. Народ был уже обстрелян, новому их научить я уже не мог, и не было желания. Была лишь мысль — уцелеть и вырваться домой.

Про комбата и его штаб рассказывали, что когда был ночной бой, то Гусейнов погнал их всех на оборону. Но если Модаев хоть стрелял, то комбат просто сидел в окопе и периодически прикладывался к бутылке. Мулла так и не вышел из здания школы.

Меня встречали уже как своего. Не было издёвок, многие подходили, выражали соболезнования по поводу гибели Михаила.

Не было возможности совершения обходного манёвра. Деревни располагались на расстоянии десяти километров друг от друга. Сначала шла узкая дорога между трёх холмов, а затем было широкое поле.

Первая рота ушла в пять часов. Их задача была оседлать эти холмы, если есть там противник — выбить его, и по возможности сделать всё это по-тихому.

Мы выдвинулись в восемь. Вторая рота, бронетехника с Володей во главе, третья рота, обоз. Теперь комбату с его штабом не удалось отсидеться в тылу. И приехать уже к готовому пирогу тоже не удастся.

Второй переход начался. Все были сосредоточены и спокойны. С первого холма сбежал боец. Рассказал, что удалось тихо вырезать взвод противника. На втором холме тоже была рукопашная, но также всё было тихо. Третий холм взяли без боя, никого не было, сняли лишь две растяжки.

При подходе к деревне растянулись. Вторая рота по центру, первая рота пошла по левому флангу, третья — по правому. Бронетехника — за спинами второй роты.

Деревня как деревня, таких много. Дома каменные. За нашими спинами раздался разрыв снаряда. Градобойные оружия. Видел трофейные на полигоне. Стреляли мы из них, но они были в полуразрушенном состоянии и реанимировать их не удалось. Поэтому разрыв снаряда узнал.

Всё это подстегнуло систему организма к выживанию, все побежали вперёд. Потом по нам ударили из автоматического оружия. Вперёд. Вперёд. Но нет азарта. Только напряжённость. Собранность, обострены рефлексы. До первых строений осталось метров сто. Огонь усилился. Но не было перед этими строениями никаких окопов.

Градобойные орудия перенесли огонь на нас. Ещё метров пятнадцать, и мы выскочим в «мёртвую» зону. Там орудия нас не достанут. С автоматическим оружием не попрёшь на «зенитку». Но как-то атака захлебнулась, падали люди, падали и не шевелились. Раненых тоже было немало. Я приметил впереди симпатичный валун и нырнул под него.

Хороший камушек. Надо мной на полметра торчит и ширина приличная. Толстый такой камушек, сантиметров семьдесят в ширину. Спасибо тому ленивому, кто не убрал его. За таким камнем, как на груди любимой женщины, можно всю войну и провести. Если выживу, то можно с собой таскать, так, на всякий случай. Добрый камень всегда в хозяйстве сгодится. Можно кому-нибудь и на голову положить, а можно и головой об него кого-нибудь шваркнуть.

Лежу за ним, отдыхаю, перевожу дыхание. Перевернулся на спину, закурил. Хорошо. Война вокруг, но меня это вроде как-то и не касается.

Ну, ладно. Пора и осмотреться. Сначала, что сзади, что по бокам. Сзади встала наша техника. Боится Володя впереди пехоты пускать её. Правильно, спалить могут. Вот они и пытаются огнём своих пушек подавить огневые точки противника. Насколько знаю, у градобоек снаряды осколочные, по крайней мере, другие не попадались, и не слышал я о них. Так что они ему не страшны, только вот не выйдешь из техники, в туалет не сбегаешь.

Слева и справа бойцы лежат. Только нет у них таких камушков. Кто в канавку нырнул, кто так лежит. У многих позы какие-то неестественные. Огонь противника тоже поутих. Паритет.