Сергей Соболев - Кондор принимает вызов

Наткнувшись на сумрачный взгляд Казанцева, Рогожкин слегка побледнел.

— Извините, Алексей Игоревич, но мы обязаны исходить из самого худшего... Мне пока неясны мотивы, которые движут этим человеком. Возможно, после известных событий у него возникли проблемы с психикой. Либо он неправильно интерпретировал эти события. Как бы то ни было, мы не знаем его истинных намерений и поэтому должны исходить из самых, — он сделал многозначительную паузу, — самых что ни на есть худших предположений.

Казанцев медленно процедил воздух сквозь зубы. Промеж лопаток повеяло ледяным ветерком опасности. Этого ему только не хватало! На носу серьезная разборка с собственным тестем, а тут еще полоумный и опасный, как гремучая змея, морпех Бушмин собирается устроить на него охоту.

— Бушмин — это серьезно, — подал реплику Карсаков. — Он привлекался к участию в охранных и профилактических мероприятиях, прекрасно знает «правительственную трассу» и в курсе большинства наших мер предосторожности.

— Картинка ясна, — мрачно буркнул Бочаров и посмотрел на банкира. — Я, со своей стороны, предприму необходимые меры. Пока не отловим этого беспредельщика, будет действовать чрезвычайный режим.

— Он не беспредельщик, — помотал головой Карсаков. — И не «отморозок», как многие из тех, кто прошел Чечню...

— Тогда как вы можете его охарактеризовать? — недовольно спросил Казанцев.

— The best.

Заметив недоумевающий взгляд Казанцева, он пояснил:

— В профессиональном, естественно, плане. Он не только подготовленный боевик, но и мыслящий человек. В свое время мы рассматривали два варианта его будущего: либо во главе «зондеркоманды», куда он мог бы привлечь благодаря своему авторитету нескольких классных боевиков из числа своих сослуживцев, либо поручить ему организацию учебного лагеря, где мы планировали готовить кадровый резерв. У этого человека большой потенциал, и, в принципе, поварившись какое-то время в нашем котле, он вполне мог возглавить крупную самостоятельную структуру.

После достаточно смелой реплики Карсакова в кабинете повисла гнетущая тишина. Присутствующим было известно, что именно Казанцев, разъяренный неординарным поступком одного из охранников, приказал не только «вычистить» того из агентства, но и позаботиться о том, чтобы этот человек больше не смог трудоустроиться на сколько-нибудь серьезное место.

Это был показательный урок для других сотрудников охраны, и не только для них. Ибо все они должны быть верными и преданными слугами «янтарного барона» и четко знать свое место. В противном случае отступникам и непокорным грозит потеря хлебного места и «волчий билет».

Карсаков был единственным, кто пытался вступиться за Бушмина, предлагая наказать его своей властью и перевести на другой участок работы, где мог бы пригодиться профессиональный опыт офицера морского спецназа, но Казанцев, обычно прислушивавшийся к его мнению, в тот раз был непреклонен.

— Лично мне эта история не нравится. Что-то здесь не так... — Карсаков опять выдержал паузу. — Бушминым следует заняться на полном серьезе. На обнаруженной «лежке» его ждет наш контингент, предпримем и другие необходимые шаги. Выставим парные посты наблюдателей в местах, обозначенных на его карте. В дополнение к этому я перевел на казарменное положение «зондеркоманду». Разобраться с ним способны лишь подготовленные боевики.

— Не много ли чести? — спросил Рогожкин.

— Все правильно, — отметил обеспокоенный столь неожиданным для него поворотом событий Казанцев. — Следует «зачистить» безумца, причем в кратчайший срок... Сотрудника, от которого поступил сигнал, наградить денежной премией. И еще... Тому, кто принесет мне голову Бушмина, образно, естественно, выражаясь, обеспечено солидное вознаграждение.

В задумчивости он потер подбородок.

— Для начала эта сумма составит четверть миллиона долларов.

Ночь была безлунная.

Прокравшись со стороны фруктового сада на участок, Бушмин сторожко обошел вкруговую весь дом. На другом конце поселка лениво перебрехивались собаки, а здесь было тихо и покойно, как на деревенском кладбище.

Все замки оказались на месте. Окна были по-прежнему наглухо закрыты ставнями. Ворота тоже на замке. Ну и ладненько. Гости нам здесь не нужны. Даже если эти гости — хозяева.

В дом он забрался привычным способом, через окно, выходящее в разросшийся сад. Плотно прикрыл за собой тяжелые ставни, зафиксировав их изнутри защелкой, — это уже его собственная «рацуха». Окно закрывать не стал, поскольку это был один из вероятных путей отступления.