Сергей Соболев - Титановая гильотина

Журналисты забросили на новое место жительства свои вещички, заплатили хозяйке за четверо суток вперед, затем, когда Маркелов сделал копию отснятого ими несколькими часами ранее в Новомихайловске материала, они вновь отправились в облцентр.

На вокзал успели минут за двадцать до отбытия поезда на Москву, который отправлялся в девять с минутами вечера. Володя упаковал видеокассету в конверт, вложил его в другой, больших размеров, замотал плотно клейкой лентой и передал вместе с денежной купюрой проводнице одного из купейных вагонов (этим негласным видом услуг, предпочитая не связываться с крайне медлительным почтовым ведомством, сейчас пользуются по стране очень многие граждане). Проводница, в свою очередь, как только убедилась, что это не наркота или еще какая опасная хреновина, заверила Маркелова, что передаст бандерольку из рук в руки тому человеку, который придет за ней на перрон Казанского вокзала.

После этого стрингеры отправились сразу на съемную хату.

Первую половину дня понедельника Зеленская и Маркелов занимались съемкой городских видов. Стараясь действовать аккуратно, чтобы не привлечь к себе ненароком внимания каких-то местных сил и структур, они засняли на пленку фасад здания обладминистрации, паркинг возле которого был уставлен разнообразным служебным и личным транспортом (кажется, там проводилось какое-то крупное совещание). Потом настала очередь четырнадцатиэтажного параллелепипеда из стекла и бетона, в котором помещались кабинеты чиновников городской мэрии. Затем, пройдясь пешком по уже знакомому им отчасти Волжскому бульвару, стрингеры, производя съемку с максимальными предосторожностями и находясь на некотором удалении от объектов, запечатлели также фасады и вывески расположенных сравнительно недалеко друг от друга зданий «Волжского Народного» и «Коммерцбанка», а также еще одного здания, в котором среди прочих размешается офис «нового» менеджмента Новомихайловского титано-магниевого комбината.

Около двух дня, когда журналисты уже закусывали в одном из местных кафе, Анне на сотовый позвонил из Москвы помощник Андрея Уралова. Он подтвердил, что бандеролька получена, сказал, что поступивший от них сюжет сейчас просматривает сам Уралов, затем поинтересовался, не возникают ли у стрингеров какие-нибудь сложности в связи с пребыванием в Н-ске.

Зеленская сказала, что у них все о'кей и что они рассчитывают «пошабашить» — как и договаривались еще в Москве — не далее как в четверг.

Примерно через час на ее сотовый прозвонил уже сам Уралов. Андрей сказал, что отснятый ими в Новомихайловске материал просто супер и что он, по всей видимости, сделает данную тему основной уже в следующем воскресном выпуске своей передачи. Нужно было еще кое-что перепроверить, а затем попытаться взять интервью на эту тему у некоторых местных чиновников и бизнесменов. Вряд ли кто из них решится комментировать последние события в Н-ске, но попытка не пытка. Напоследок Уралов еще раз посоветовал стрингерам установить контакт с местным журналистом Павлом Кормильциным, крупным знатоком местной «фауны и флоры», который способен оказать им здесь действенную информационную поддержку.

Первая же попытка Зеленской позвонить на сотовый Кормильцина оказалась удачной. Анна поняла, что мэтр еще прежде не успел переговорить обо всем по телефону с Павлом и тот не только знает, что в его город прибыла пара стрингеров для выполнения задания определенного рода, но и сам очень хотел бы законтачить с московскими журналистами. Когда Кормильцин спросил у нее, могут ли они уже сейчас подъехать по «одному адресочку», Анна вначале коротко ответила «да», затем передала трубку напарнику, чтобы тот вызнал маршрут следования.

Ну а то, что их приезд на дачку к Кормильцину исподволь трансформировался в дружеский пикник, это уже была чистой воды импровизация…

Кормильцин оказался общительным компанейским парнем. Он был на три года старше Маркелова и почти на семь — Зеленской, но эта разница в возрасте между ними не ощущалась. Избранная жизненная стезя заставляла зачастую стрингеров очень быстро определяться в отношении к тому или иному человеку. Иногда трудно бывает рационально объяснить, почему один человек располагает к себе сразу, с первых минут общения, а другой либо вызывает к себе недоверие или даже неприязнь, либо, сколь долго ты его ни прощупывай, остается навсегда для тебя загадкой, чем-то вроде «черного яшика», на выходе из которого может появиться такое, что останется лишь ахнуть и развести руками.