Сергей Соболев - Террорист №1

Просмотрев на экране монитора все анонсы и содержание первых страниц номера, Элизабет недоумевающе пожала плечами, затем повторила весь процесс поиска сызнова.

Она была изумлена, и это еще мягко сказано.

В сегодняшнем номере «Лос-Анджелес таймс», вышедшем обычным будничным объемом в сто пятьдесят страниц и поступившем в продажу начиная с шести часов утра, ее заметки о событиях, очевидцем которых она являлась сама, не было и в помине…

Некоторое время Элизабет пребывала в состоянии глубокой задумчивости. Случившееся, а именно отсутстие материала в номере, поразило ее как гром среди ясного неба. Вчера, во второй половине дня, она забросила статью в редакцию и даже лично переговорила с шеф-редактором, а также с руководителем отдела спецпроектов, который курирует в их громадном издании подобную остросюжетную тематику. И вроде бы все было тип-топ…

Она является единственным представителем СМИ, кто оказался очевидцем странного происшествия в районе 70-й улицы. Несомненно, это было большой журналистской удачей, что она оказалась в момент ЧП в самом эпицентре событий. В материале, написанном, что называется, по горячим следам, Колхауэр намеревалась поделиться своими впечатлениями об увиденном. Она не стала ничего выдумывать, а лишь описала то, что видела собственными глазами. Конечно, не обо всем она написала в этой статье, которая должна была выйти под громадной шапкой «ДЕА ТЕРПИТ НЕУДАЧУ, ИЛИ АНОМАЛЬНЫЕ ЯВЛЕНИЯ НА СЕМИДЕСЯТОЙ УЛИЦЕ». Многое в случившемся было неясным и для нее самой, поэтому она рассматривала свой свежий материал и как повод для возможной дискуссии, и как заявку на серьезное, масштабное журналистское расследование.

Главное, чего добивалась Колхауэр в данном случае, так это получения внятных ответов от «компетентных органов» на те вопросы, которые интересуют прежде всего лично ее: не связан ли данный инцидент с появлением на местном рынке новейших наркотиков? что такое препарат «джанк»? почему власти упорно отмалчиваются, делая вид, что ничего экстраординарного не происходит? ведется ли учет и расследование подобных фактов? какие конкретно спецслужбы занимаются данной проблематикой, занимается ли этим вообще кто-нибудь?

В одной из газетных колонок, где печатается экспресс-информация о разного рода чрезвычайных происшествиях, было помещено краткое, буквально в две строчки, сообщение о пожаре, в котором сгорело одно из домовладений в районе Семидесятой улицы. Информация эта настолько мизерна, что понять из нее ничего невозможно.

Ну хорошо, а где же ее статья? За последние полтора, а то и два года в ее журналистской практике не было ни одного случая, чтобы ее материал вдруг спешно изъяли из номера — так, как это случилось сейчас.

Они сделали это, даже не известив Колхауэр, как будто она была начинающим репортеришкой, а не журналисткой первого ряда, которую знают уже далеко за пределами солнечного штата Калифорния.

Вот почему она была так удивлена.

Судорожно вздохнув, Колхауэр протянула руку к телефонному аппарату, установленному здесь же, в одном корпусе с автоответчиком и цифровым магнитофоном. Она хотела позвонить в офис главному редактору или же попытаться дозвониться ему в машину, если он еще не добрался до офиса. Стала набирать его номер, но тут же дала отбой, решив, что свяжется с Донованом несколько позднее, — если, конечно, до этого не позвонит кто-то из газеты, чтобы объясниться с ней, — либо сама заявится в редакцию после брифинга в штаб-квартире ДЕА.

Если бы кто-то в этот момент смог проникнуть в ее мысли, он наверняка бы счел эту молодую женщину сумасшедшей. Она думала сейчас об очень странных вещах. И при этом в ее голове выстраивались такие цепочки, а из глубин подсознания всплывали такие образы, что ей самой сейчас было не по себе.

Очень неприятно, когда из твоей жизни выпадает кусочек времени. Почти трое суток, с пятого по восьмое сентября. Об этом отрезке времени в ее памяти сохранились лишь очень и очень смутные воспоминания. По существу, почти никаких воспоминаний. Элизабет до сих пор не знала, где она провела эти трое суток, почти целиком выпавших из ее памяти. А все ее усилия прояснить для себя этот необъяснимый провал не принесли никаких результатов.

— Кажется, я схожу с ума… — негромко произнесла Колхауэр. — Еще немного, и мне станут мерещиться черти…

Она открыла ключом нижний ящик стола. Там, в одной из коробок, где хранились компьютерные дискеты, завернутая в клочок бумаги лежала шприц-ампула, которую она привезла из Фриско. Эту штуковину ей дал Гарри Ховард, собрат по журналистскому цеху. В Штатах не было другого человека, который знал бы столько же о наркотиках. Он писал на эти темы уже лет двадцать и был признанным авторитетом в этих вопросах; причем знал такие вещи о наркотиках всех сортов и видов, которые зачастую были неведомы самым крутым экспертам Бюро.