Владимир Михановский - По острию ножа

Матейченков кивнул:

— Совпадает.

Пленный приободрился.

— Как вы платили ей?

— Это нужно спросить у нее, — усмехнулся чеченец. — Ей переводили зарплату помесячно на ее счет в Вильнюсе прямо из нашего штаба.

— Это известно. Я хочу знать, сколько именно ты ей платил.

— С головы.

— Что это значит?

— Ей вручали деньги за каждого убитого русского.

Матейченков с трудом удержался, чтобы не съездить прямо по ухмыляющейся роже.

— Интересно… — произнес он невозмутимо. — Сколько же?

— Сто.

— Рублей?

— Шутишь, начальник, — покачал головой пленный. — Кому они нужны, твои дубовые? Или, как там, — деревянные? За каждого снятого Марта получала сто баксов.

— И много она у вас зарабатывала?

— Немало. Если удачные дни набегали.

Он так и сказал: «удачные дни»…

Допрос продолжался долго. Матейченков выяснил множество деталей, начиная с имени и фамилии женщины-снайпера. Пусть они вымышленные — это все равно поможет в поисках организации, которая занимается вербовкой и засылкой в Чечню снайперов.

И данные о Марте Дорникайте, литовке, 24 лет, были переданы нашей агентуре…

Расследование по делу о наемнице, родоначальником которого по существу явился генерал Матейченков, прошло успешно и привело к любопытным результатам.

Марта, оказывается, была человеком довольно известным в спортивных кругах Литвы. Это была профессиональная спортсменка, одно время даже — чемпионка республики. Причем наибольшее количество очков набирала при стрельбе по движущейся мишени…

Теперь вот она, оказывается, сменила нарисованную мишень на живую, причем не без успеха.

Поскольку имя и фамилия спортсменки оказались подлинными, агентура на месте, в Литве, сумела выяснить, когда и при каких обстоятельствах Марта была завербована. Оказывается, в Вильнюсе под прикрытием спортивного комитета находился специальный пункт, где лучшие стрелки, доказавшие свою состоятельность на специально проводимых соревнованиях по стрельбе, могли, при желании, законтрактоваться в Чечню.

Ввиду безработицы, особенно среди спортсменов-профессионалов, наплыв желающих подзаработать, пусть и с риском для жизни, был достаточно велик.

Впрочем, именно эти детали следствие интересовали мало. Важна была фактология — имя спортсмена (или спортсменки) и дата вербовки, ибо это одновременно была и дата зачисления «на довольствие».

Матейченков пригласил к себе начальника диверсионно-разведывательного центра.

— Можно по этим данным разыскать здесь, в Чечне, эту самую Марту? — спросил он.

— Неделю назад я сказал бы: нет.

— А теперь?

— А теперь говорю: можно попробовать, — улыбнулся Петрашевский.

— Что же изменилось?

— Мои ребята навестили дом, который я некогда принял за штаб Дудаева.

— Тот, где ты его безуспешно ловил когда-то?

— Именно. Теперь там, по данным разведки, обосновалась канцелярия нынешних чеченских правителей.

— В том самом селении?

— Да.

— А почему именно там?

— Место уж больно удобное. Но на этот раз мы никого не пытались захватить или выкрасть — охрана там, сами понимаете, сильная и бдительная. Но нашелся человечек, который за приличную мзду согласился доставить моим разведчикам кое-какие бумаги.

— Прямо из канцелярии?

— Да.

— А какие именно?

— Только не смейтесь.

— Не буду, — пообещал Матейченков.

— Видите ли, это была, собственно говоря, моя идея… — начав фразу, Петрашевский запнулся.

— Я слушаю, Николай Константинович.

— Наш агент занимает там, в канцелярии, невысокую должность… Он убирает помещение.

— Уборщица?

— Уборщик. Но не надо думать об уборщиках свысока… У него есть кое-какие возможности. Бумажку спереть, копию снять и так далее. Вот я велел ему поднакопить материал такого сорта, а потом мои разведчики его выкупили.

— И что, нашлось там что-нибудь интересное?

— Есть одна бумага, которая, по-моему, имеет отношение к нашему случаю.

— Расскажи.

— Это листок, на котором перечисляются несколько десятков имен и фамилий, в основном женских, а рядом — какая-то абракадабра, набор цифр и букв.

— Шифр?

— Видимо.

— И чем же это интересно?

— Потому что одно из имен, которые там упоминаются, — Марта.

— Точно помнишь?

— На память не жалуюсь.

— А фамилия?

— Могу уточнить.

Полковник тут же позвонил своему помощнику, объяснил, что от того требуется, и через минуту произнес, обращаясь к Матейченкову: