Анатолий Гончар - Афганский компромат

Других путей нет.

— Что, пошли? — спросил Ефимов инструктора, и тот кивнул в ответ.

Старший прапорщик сделал шаг-другой, обернулся и заявил:

— Давай не засиживайся, тропу-то заносит. — Подогнав таким образом радиста, он зашагал дальше.

Через полчаса пути группа Трясогузкина догнала еще двух отставших бойцов Васякина. Они тоже не выдержали высокого темпа, заданного командиром, приняли самостоятельное решение и остановились отдохнуть. Их никто не хватился. Парни слегка отдышались и поплелись по тропе.

— С ума все посходили, что ли? — Но этот вопрос, заданный Ефимовым самому себе, так и остался без ответа.

Ветер продолжал яриться, но небесные закрома будто опустели. Снежинки падали все реже и реже. Становилось светлее, видимость увеличивалась.

Когда пурга совсем утихла, оказалось, что люди Васякина, столь спешившие отличиться, находятся в какой-то сотне метров впереди. Да и это расстояние быстро истаяло, сошло на нет. Спецназовцы Васякина, уставшие донельзя, отдали сомнительные лавры первопроходцев личному составу второй учебной группы и застыли на месте. Лишь вокруг Ивана Григорьевича кругами носилась пегая собака, помесь крупной дворняги и гончей.

Ефимов обогнал своего инструктора и побрел по целине, раздвигая ногами расползающуюся снежную кашу.

«Сто шагов, затем поменяюсь», — решил он, но преодолел намеченное расстояние и пошел дальше.

— Сергей Михайлович, давайте поменяю, — предложил старшему прапорщику догнавший его Федор.

— Через двадцать метров, — ответил Ефимов, увидел, как ему показалось, не столь сильно занесенную снегом каменную бровку и начал забирать правее.

Увы, это оказались всего лишь верхушки травы, выбивающейся из-под снежного покрова.

— Сергей Михайлович!.. — вновь напомнил о себе Федор.

— Да-да, сейчас. — Старший прапорщик сделал еще десять шагов, отступил в сторону, пропустил мимо себя всю группу и зашагал в замыкании.

Затем Федора сменил Михаил, его — Агушев. Спецназовцы чередовались, не давали друг другу уставать и вскоре оказались подле заветного места, именуемого Приютом туристов. Именно в этой точке был предусмотрен получасовой отдых.

Старое обшарпанное здание, некогда бывшее чем-то вроде гостиницы, взирало на мир темными провалами выбитых оконных рам и дверных проемов. При его виде на Ефимова вдруг накатила вселенская тоска. Пустующий дом воскресил в памяти Сергея десятки, даже сотни таких же разрушенных и заброшенных построек, виденных прежде в самых разных местах.

Фермы, заводы, фабрики, разворованные цеха, незавершенные стройки ребрами гигантских фантастических животных лежали на просторах великой страны. Труд нескольких поколений был втоптан в грязь бездарными правителями с бездумного одобрения или молчаливого согласия всех остальных жителей России.

Почему, как такое могло случиться? Что это — зомбирование или обыкновенная людская алчность? Неужели человек и впрямь способен на все ради корысти? Стоит ему посулить дополнительный сыр, и он сам шагнет в любую мышеловку?

Где же свобода воли, осознанный выбор? Или это он самый и есть? Но если так, то чем мы отличаемся от животных? Привязал к носу морковку и погоняй!..

Так не должно быть. Мы же человеки разумные. У нас вроде бы есть все то, что не поддается никакому соблазну, не бросается под ноги золотому тельцу. Родина, мать, отец, жена, дети…

Или у всего этого тоже есть цена? Неужели мы настолько продались дьяволу? Мир золотого тельца, Содом и Гоморра будущего. Неужели никто этого не видит?

— Привал, — объявил Олег Анатольевич.

— Товарищ старший прапорщик! — донесся голос ефрейтора Зудова. — Сколько у нас времени на отдых?

— Сейчас у Олега Анатольевича спрошу.

Ефимов хотел было окликнуть инструктора, но тот слышал разговор, упредил его и сказал:

— Полчаса.

— Слышал?

— Так точно. Мужики, у кого горелка есть? А то у меня баллон закончился.

Холодно. Ледяной ветер падает сверху, гуляет по комнатам заброшенного здания, взметает только что выпавшие пушистые снежинки, накидывает их одну на другую, миллиметр за миллиметром строит снежные барханы и никак не желает наиграться, утихнуть, перестать морозить людей, и без того основательно продрогших. Завывает ветер, гомонят люди, гудят газовые горелки, включенные на полную мощность.

Сбившись тесными группками, альпинисты-любители пытаются согреться кипятком. Приятно щекочет ноздри запах растворимого кофе. Под ногами людей крутится беспородный пес, перескакивает от одного бойца к другому.