Михаил Белозёров: Контрольная диверсия

— То-то же! — опомнился Пророк и вскочил. — Выпьем! — И за неимением посуды, но в основном назло Цветаеву присосался к бутылке.

— Теперь ты! — оторвался с придыханием.

Цветаев, не моргнув глазом, допил оставшееся и поставил бутылку на пол, но алкоголь даже не подействовал, только упал в желудок горячей волной.

— Ладно, ну, прости меня, — попросил Пророк, подобострастно заглядывая в глаза. — Не ты убивал, не ты предавал!

— А кто? — жёлчно спросил Цветаев, зачем-то подумав о Лёхе Бирсане.

— Не знаю, — признался Пророк, облокотясь на подоконник и выглядывая в узкий, как гроб, дворик. — Я действительно думал, что это ты! Специально проверил.

— Как? — полюбопытствовал Цветаев.

И опять это старая волна недовольства накатила на него: ну нельзя так гробить друзей, нельзя.

— Сказал, что мы нападём на Танковой, — похвастался Пророк.

На Танковой, нехотя вспомнил Цветаев, находится посольство США.

— Старик, ты зря старался, — сказал он. — Поутру я едва вспомнил наш разговор.

— Вот именно! — обрадовался Пророк. — Если бы ты был предателем, ты бы не то что запомнил, ты бы всё записал, а так банально уснул.

— Может, я притворялся! — зло огрызнулся Цветаев.

— Не притворялся, — со знанием дела сказал Пророк.

— Почему? — удивился Цветаев.

— А я тебе нос заживал, — насмешливо посмотрел на него Пророк.

Не таким ожидал увидеть его Цветаев, а как минимум, убитым горем: неужели он не любит свою Ирку? — подумал он. А может, Ирка наврала насчёт звонка? Верь теперь женщинам.

— Скотина! — совершенно определённо высказался он.

Шрам на груди у него нервно зачесался. И Цветаев вспомнил, что ему действительно снился сон, как будто он нырнул, а воздуха не хватила, и он задыхается под водой, чуть дуба не дал.

— Да знаю, знаю, — беззлобно среагировал Пророк.

Мимо прошмыгнула старуха с тазом, полным марганцовки, выплеснула во дворик и прошмыгнула назад. На полу остались тёмной капли жидкости.

— Дед, третий день лежит, — сказал Пророк.

И хотя на веранде вроде не пахло ладаном, Цветаева едва не стошнило снова.

— Орлов, сам понимаешь, вне подозрений, — сказал Пророк тем жёстким тоном, которые делали Пророка исключением из правил.

— Кто бы сомневался, — отозвался Цветаев, наблюдая, как раствор марганцовки впитывается в мох между камнями.

Сказать или не сказать насчёт Ирки? Вдруг сам догадается.

— Братья Микулины никого не знали, кроме тебя и меня. Рыжий всё это время сидел под замком, — перечислял Пророк, по привычке загибая пальцы. Один так и остался не загнутым, и это вместе с паузой родило вопрос, на который они боялись ответить.

— Правда?! — с иронией удивился Цветаев и почувствовал, что алкоголь только сейчас начал действовать, но как-то вяло, даже неохотно, словно испрашивая разрешения. Надо ещё выпить, подумал Цветаев, а то не отпустит.

Он вдруг подумал, что Ирка Самохвалова могла выбалтывать тайны сразу после секса; она даже могла не понимать этого: там слово, здесь намёк в знак благодарности. Дальше дело техники. Лёхе Бирсану достаточно было знать, что Пророк в Киеве; в конце концов, за Иркой могли проследить, несмотря на все ухищрения Пророка, недаром он в метро нырял. Зачем он её притащил в Киев? Зачем? Не для секса же только? Или он слепой? Пошёл на поводу у жены. Интересно, какие аргументы она нашла, чтобы уговорить его: наврала в три короба.

— Зачем ты притащил её в Киев?

— Кого? — мрачно уточнил Пророк.

— Ты знаешь, кого, — на тон ниже ответил Цветаев.

— Я её не тащил, и вообще, это не твоё дело!

— Конечно, не моё, — сказал Цветаев так, что Пророк вопросительно уставился на него.

— Не-е-т… — показал он головой, словно действительно о чём-то догадался, и лицо его ожесточилось: на высокий лоб легли морщины, а скулы стали твёрже.

— Ты же сам намекнул мне ночью, — вспомнил Цветаев.

Пророк заскрипел зубами, пожалев о своей слабости.

— Ещё одно слово, и я тебя пристрелю!

— Как хочешь, старик, как хочешь, но я бы подумал.

У Пророка расширились зрачки, он всё-таки схватился за пистолет. Значит, позвонила, развела по всем правилам, понял Цветаев. На крохотной веранде у него был шанс легко отобрать у Пророк оружие, но он этого не сделал. Безразличие нахлынуло на него. Под ногами покатилась бутылка.

— Откуда появились бандерлоги, когда мы брали Осипа Царенко? — озадачил его Цветаев.

Пророк задышал так, словно за ним гналось стало буйволов.

— Я… я… я услышал, что ты говоришь с Иркой.