Михаил Серегин - Подарок девушки по вызову

— Да, конечно, — произнес Влад, еще не до конца понимая, зачем Ковалев говорит ему все это.

Ведь не думает же этот важный госчиновник, что Свиридов не понимает очевидности им сказанного.

Что не осознает, кого он должен благодарить за выдачу виз им, Свиридову и Фокину, лишенным Российского гражданства.

— Бесспорно, вы и ваш друг Фокин Афанасий Сергеевич — люди со своеобразными моральными критериями и этическими устоями. В данный момент я занимаюсь тем, что просматриваю ваше досье. Это интересно и наталкивает на занимательные размышления.

Господи, и он может так равнодушно и цинично говорить — отец, потерявший свою единственную дочь!

— Вот оно, ваше досье, — проговорил Владимир Иванович, пододвигая к себе увесистую черную папку с грифом «Совершенно секретно». — Та-ак…

Родился в семье военного тридцатого сентября одна тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Отец, Антон Сергеевич Свиридов, полковник ВДВ (военно-десантные войска). Убит в Афганистане в 1982 г.

Мать умерла в девяностом.

Так.., учился в закрытой военной высшей школе при Главном разведывательном управлении. В разведшколе — три года в общем потоке, потом по распределению попал в группу «Капелла», так называемую «группу сирот». Сюда зачислялись потерявшие родственников и соответственно «отмороженные» курсанты.., благо не имели на свете никого из родных и ничего святого из вечных ценностей, — откомментировал Ковалев. — Занимательно.., ну, из всего последующего можно сделать только один вывод: под вывеской подготовки офицеров ГРУ, сотрудников внешней разведки высокого класса готовили элитных убийц, способных выживать в самых экстремальных условиях и, главное, работать, и работать весьма успешно. Ведь так, Владимир?

Влад пожал плечами: ну что тут скажешь, заместитель министра иностранных дел — это вам не какой-нибудь депутат областной Думы, он и должен быть в высшей степени информированным человеком.

— Стажировка в Афганистане в числе войск ВДВ, — продолжал кратко озвучивать досье Свиридова Владимир Иванович. — Служба в Москве, участие в подавлении путча и расстреле Белого дома, Потом война в Чечне, где вы находились в течение двух месяцев и были отправлены в отставку в связи с ранением, а попросту — вследствие чудовищной усталости и патологического нервного напряжения, накопившегося за многие годы. Расстройства памяти с элементами конфабуляции. Вот как вас внушительно освидетельствовали ваши медицинские светила, — резюмировал Ковалев.

Свиридов продолжал молчать.

— Дальше — тоже интересно, но уже не так.

Проживание в провинции, Среднее Поволжье, город Саратов. С девяносто шестого по девяносто девятый годы. Чем занимались и чем зарабатывали на жизнь — точно не установлено. Хорошо отслеживали, когда вас пасут спецслужбы. Зато в минувшем, девяносто девятом году вы набедокурили за все годы мирной жизни…

Свиридов слабо улыбнулся: знал бы Ковалев, что за мирная жизнь это была!

— ..подозревались в причастности к убийствам высокопоставленных лиц большого бизнеса, угнали самолет и в Мельбурне.., впрочем, не будем тратить время, напоминая вам о том, что вы знаете лучше меня. Куда важнее иное: все это время рядом с вами — бок о бок шестнадцать лет, с восемьдесят третьего, когда вы начали обучение в высшей школе ГРУ — с вами находился Афанасий Сергеевич Фокин, фигура в высшей степени любопытная. Я имел возможность убедиться в этом на свадьбе.

Решительно, этот человек был выкован из стали.

При упоминании о свадьбе своей дочери, радостном событии, которое в контексте последних событий приобретало ужасающе мрачный, горький, саднящий привкус крови на губах каждого, кто о нем сказал хоть слово — Ковалев сохранил прежнее невозмутимо-вежливое выражение на холодном лице.

— К примеру, — продолжал он, — достаточно вспомнить о том, что после своей, прямо скажем, не богоугодной деятельности в «Капелле» Фокин четыре года был священником в Воздвиженском храме Саратова. Его родного города, кстати. Это ли не показатель незаурядности этого человека?

И только при слове «незаурядность» короткая, как вспышка, неуловимая гримаса промелькнула на лице Ковалева и тут же испарилась, как летучий эфир с накаленной солнцем поверхности.

Свиридов почуял что-то откровенно недоброе.

— При чем тут Фокин? — быстро спросил он.

— Да так.., к слову пришлось, — холодно произнес Ковалев, и только мимолетная усмешка, искривившая его губы, дала понять, какой термоядерный сарказм был вложен в эту короткую фразу. — А вы помните, Владимир, какая занимательная вещица из секс-шопа была обнаружена.., обнаружена.., вы ведь видели тело моей дочери там, на люстре, да? Первым после убийц, да? И вот эта штучка.., ведь вы запомнили этот поганый суррогат для тщедушных импотентов и палочку-выручалочку для страдающих бешенством матки шалав, да?