Андрей Анисимов - Бомба для Аль-Каиды

Юлия Владимировна подошла к стене и посмотрела наверх. В маленьком окошке, что имелось под потолком, небо она видеть не могла. Толстые стены Лукъяновской тюрьмы, превращали узкое окно в бойницу. Заключенный лицезрел только решетку и часть стены, нависавшую над окном. Но дневной свет в него все же проникал.

Тимошенко постояла немного и пошла кругами по камере. В небольшом замкнутом пространстве привилегии ее небольшого роста позволяли, вместо шести шагов, сделать десять. В движении думалось лучше. Она решила поставить себя на место генералов из Пентагона.

Какое задание американцы захотели бы поручить не своим доблестным соколам, а летчиком другой страны? Варианта имелось всего два. Либо они не хотели рисковать собственными ассами, и тогда это было нечто очень опасное. Либо, прикрывшись флагом другой страны, желали скрыть данную акцию от мировой общественности. Второе выглядело правдоподобнее. Смелых парней, готовых ради родины рискнуть жизнью, в Америке хватало. Выходит, решили скрыть свою причастность и подставить под удар мировой общественности Украину.

Придя к такому выводу, Тимошенко стала развивать эту мысль в разных направлениях. Самое острое из них, касалось атомной бомбы Аль-Каиды. Она вспомнила беседу с начальником СБУ и телефонный разговор с президентом России. Оба говорили о затишье на время праздника Рамадан. В это время Аль-Каида обычно прекращала активные боевые действия, и ее многочисленные армии направлялись в Мекку, вливаясь в миллионные толпы паломников. В прошлом году в одной из Американских газет промелькнула статья, где автор предлагал именно во время мусульманского праздника нанести бомбовые удары по скоплению паломников. На журналиста тогда подали в суд, многие страны заклеймили автора, как циничного негодяя, а владельца газеты подвергли огромному штрафу.

В прошлом году, когда злополучный обозреватель предлагал бомбить толпы верующих, о ядерном оружии Аль-Каиды еще не догадывались. Что если сегодня группа генералов из Пентагона вспомнила совет журналиста, но решила в своих замыслах подняться еще выше его черной фантазии. Тимошенко представила перед глазами карту мира и поняла, главные мусульманские святыни находятся вовсе ни так далеко от подземных ядерных лабораторий Диг Хана. Для современной крылатой машины это расстояние измерялась минутами. Она уже почти была уверена, что знает, зачем понадобились Пентагону украинские летчики. Если она не ошибается, ее страну ждет позор и полная мировая изоляция. Тимошенко решила действовать. Когда через три часа надзиратель внес очередную миску с едой и намеревался забрать нетронутый узницей завтрак, она ему сказала: – Принеси мне карандаш, листок бумаги и будешь обеспеченным человеком до конца дней

Тот сделал вид, что ее слов не расслышал. Но вечером, когда снова менял посуду с нетронутой едой, положил под миску листик из ученической тетради и рядом огрызок карандаша. Выходя из камеры, шепнул:

– Зайду через час. Потом меня сменят. – Но зашел раньше. С ним еще трое.

– Тимошенко на выход.

Когда ее выводили, охранник, как бы случайно оказался сзади и шепотом сообщил.

– Если сегодня не успеешь, моя смена через сутки.

Лукъяновское СИЗО она помнила, и поняла, что ее ведут к начальнику тюрьмы. Конвоиры сопроводили ее до стальных прутьев двери. За дверями конвой сменился. Перед кабинетом заставили ждать. Затем дверь открылась.

Начальника СИЗО, подполковника Симоненко, Юлия Владимировна знала лично. За столом сидел другой человек.

– Присаживайся Юля. – Бесцеремонно обратился он к арестованной. Она продолжала стоять.

– Будьте, любезны, госпожа премьер министр, сядьте, пожалуйста. – Повторил он с издевкой. Тимошенко опустилась в кресло рядом. Тон хозяина кабинета ее не волновал, а по смыслу обращение устраивало.

– Немедленно освободите моих близких. – Заявила она, мучительно вспоминая, где видела этого человека. Внешне, он выглядел моложе пятидесяти лет. Ему можно было дать лет сорок шесть. Лишь седые виски немного старили.

«Да это же Петр Дыбенко, двоюродный брат новоявленного диктатора».

– Вы хотите начать разговор с ваших близких? – Вкрадчиво спросил он, заглядывая арестованной в глаза. И так же вкрадчиво добавил:

– Я не возражаю.

– Никого разговора на эту тему быть не может. Вы обязаны немедленно их освободить.

– Я тебе, Юля, ничем не обязан. Давай смотреть правде в глаза. Народ ненавидит тебя и твою семью. Если мы не защитим, они разорвут вас на части.