Евгений СУХОВ - Оборотень

За огромным, во всю стену, окном торопились по своим делам прохожие, текла неспешная река легковушек и грузовиков, автобусов и троллейбусов, то и дело тревожно голосили клаксоны. Но в безлюдном зале ресторана гостиницы «Националь» было спокойно и тихо. Бесшумными тенями двигались по залу официанты с высоко поднятыми над головой подносами. За столиком в углу ресторана расположились двое посетителей. Один из них был статный мужчина лет пятидесяти с красивой черной шевелюрой, подернутой снежной сединой на висках. На нем был дорогой импортный костюм, в котором он явно чувствовал себя привычно и комфортно. Второй с виду был постарше и попроще: пиджак фабрики «Большевичка», серый галстук с чересчур толстым узлом, да и манеры были куда проще, чем у его собеседника: скомканная салфетка лежала в стороне, и он время от времени вытирал губы тыльной стороной ладони. Зато замечательным было его лицо: темное, обветренное, изборожденное множеством морщин — лицо волевого, сильного человека, явно немало повидавшего в жизни. Стол был уставлен изысканными закусками: зернистая икра в хрустальной вазочке, перламутровая севрюга и лоснящаяся семга, розоватая буженина с тоненькой каемкой белого жирка, заливной говяжий язык. Посреди стола внушительно высился запотевший графин с водкой.

— Ну, давай, Егор Сергеевич, за удачу! — Обладатель пиджака от «Большевички» поднял наполненную до краев рюмку Его щеголеватый собеседник улыбнулся и звонко чокнулся:

— Давай, Георгий Иванович, тем более что удача нам с тобой не помешает.

Когда опорожненные рюмки были отставлены, Егор Сергеевич наклонился вперед и, понизив голос, заговорил:

— Я тут долго думал, Гера, и вот что надумал, хотя, наверное, тебе моя идея вряд ли сразу придется по нутру… Но ты не торопись, выслушай меня до конца, подумай хорошенько, а потом уж выскажись. Как ты сам понимаешь, наш дорогой Леонид Ильич совсем плох стал — не сегодня завтра окочурится. Уже сейчас идет невидимая война за трон… Вот я и подумал: а чего мы-то с тобой теряемся? Ты, Медведь, создал гигантскую мощную империю, которая невидимой тенью накрыла огромную территорию от Калининграда до Магадана, от Ленинграда до Красноярска. Эта империя — колоссальная транстерриториальная корпорация, и, чтобы управлять ею, старых традиционных воровских навыков уже недостаточно. Но самое главное — пришло новое поколение воров, которым дедовские воровские традиции давно уже не указ. И может быть, законным ворам старой закалки уже нет смысла бороться за чистоту воровского закона? Чтобы твоя империя росла и укреплялась, — нужны новые кадры воров. Потому что главная опасность для нас — это возникновение новой породы беспредельщиков. Вот кто по-настоящему опасен…

— И что же ты, Егор, предлагаешь? — очень серьезно спросил Медведь.

Он и сам давно уже озаботился той же идеей, о которой ему сейчас поведал Нестеренко. Егор Сергеевич был его старинный приятель и, можно сказать, интеллектуальный фундамент той грандиозной воровской империи, которую он, Медведь, начал строить еще в двадцатые годы в Соловецком лагере особого назначения. Там-то он и познакомился с политическим заключенным, академиком Нестеренко.

— Я предлагаю, — все так же тихо говорил Нестеренко, — найти молодого перспективного парня и сделать на него ставку. Он мог бы стать продолжателем нашего дела, а в перспективе — смотрящим всего Союза. Пройдет еще лет десять-пятнадцать — и ты уже не сможешь держать все под контролем. Нас с тобой ждет судьба Брежнева! Ты посмотри: он же живой труп, посмешище! Выживший из ума больной старик не может управлять таким грандиозным хозяйством, как у нас…

Медведь положил нож и вилку.

— Я согласен с тобой, Егор, тебе не надо меня долго агитировать. Я тоже об этом думаю. Но кого? Есть у меня на примете пара-тройка молодых. Здесь, в Москве, в Ленинграде, в Казани. Ты же понимаешь, такой человек должен обладать определенными качествами. А самое главное, чтобы на него можно было положиться как на самого себя.

— Я бы на твоем месте отобрал нескольких кандидатов, Гера.

Присмотрелся бы к ним, а потом начал готовить. Первым шагом могла бы стать их коронация на большом сходе. Второй шаг введение их в элиту. Им можно было бы даже разрешить сделать главную наколку.

— Парящих ангелов? — нахмурился Медведь. — Почетный знак принадлежности к нашему сообществу?

Именно, — кивнул Нестеренко. — Нового лидера впоследствии нужно полностью вывести из тени. Он должен порвать со старыми воровскими традициями и привычками, и стать самым обычным гражданином, о есть, конечно, не обычным, а выдающимся. Неплохо было бы двинуть его по научной или общественной линии, чтобы он стал известным деятелем. Может быть даже и на международной арене.