Евгений Сухов - Заповедь Варяга

Не тратя драгоценных мгновений, вор, совершив нырок, дернул за рукав стоящего с пикой в руке бомжа и когда тот неловко подался вперед, потеряв равновесие, сильным ударом ножа в живот заставил его упасть на колени.

Вырвавшись из круга, Варяг не стоял на месте. Он передвигался мягко, как кошка перед броском, не размениваясь на обманные движения, стараясь наносить каждый удар наверняка. Один из бомжей, неосторожно приблизившись, попытался попасть законному заточкой в горло. Варяг, легко качнувшись корпусом, ногой врезал нападавшему в пах и, когда тот тяжело осел, коротким, но точным движением проткнул ему печень. «Этот уже не жилец!» — злорадно подумал Варяг. Сзади он услышал какой-то шорох, мгновенно развернувшись, увидел, как один из бродяг занес руку для удара в спину. Подставив кисть, он выбил у него нож и следующим движением, скрипнув от ненависти зубами, вонзил нож в горло противника. А когда бомж стал бессильно оседать, прижал его к себе, используя как щит.

— Ну что, суки позорные, нарвались! — зарычал Варяг. — Из кого еще краску пустить!

Бомжи, размахивая ножами и заточками, стали теснить его в угол.

Вот где смерть! Варяг отступал. Главное — не стоять, своими действиями он старался сбить с толку атаковавших. А когда до угла оставался всего лишь метр, он опрокинул убитого бомжа прямо на стоявшего напротив бича, крепкого, но низенького, как лесной боровик. Бомж от неожиданности подался назад и натолкнулся спиной на чью-то выставленную заточку. Выскочив из круга, разъяренный законный рявкнул:

— Ну, кто еще хочет, пидарасы?! Подходи, я жду!

Бомжи, выставив перед собой ножи, выглядели растерянными — такого отпора никто из них не ожидал. Тяжело дыша, они сверлили лицо законного ненавидящими взглядами. На грязном полу лежало шесть трупов.

— Ладно, отходим, братва, — вынес решение один из них, худой, скрюченный, как корень дерева. — Никуда он от нас нынче не денется. Когда уснет, так мы его просто придушим.

Немного постояв, бомжи рассредоточились, позанимав все свободные углы. Варяг далеко не пошел, опустился здесь же, около стены. За время драки никто из персонала зоны в приемнике-распределителе так и не появился.

Следовательно, на него пришел заказ. Это уже серьезно.

— Слушай меня! — жестко проговорил Варяг. — Когда легавые явятся и станут спрашивать, что случилось, всем говорить, что они порезали друг друга, ясно? — обвел он затаившихся бомжей долгим пристальным взглядом. — Иначе вам не жить!

— Мог бы и не стращать. Что мы, без понятия, что ли? — обидчиво произнес один из бомжей, затаившийся в темном углу. — Все скажем, как надо.

Неожиданно к Варягу подполз один из сокамерников. Все то время, пока длилась драка, он просидел у стены, с интересом наблюдая за происходящим.

Лицо его заросло густой темно-серой бородой, черт лица было не разобрать из-за толстого слоя грязи.

— Я уж думал, ты не отобьешься. Сколько же их было! Вон, глянь на Антоху, — показал он взглядом на последнего убитого бомжа. — Он понимал толк в ножах. Я думал, он тебя на пику посадит, а ты, Варяг, вон как легко с ним разделался.

Владислав с интересом посмотрел на бомжа:

— Откуда ты меня знаешь?

— А ведь ты меня не признал, Варяг. Мы с тобой, было время, в корешах ходили, одну пайку ели, — в голосе бродяги прозвучала обида, замешанная на гордости.

Варяг брезгливо поморщился:

— Фуфло не толкай, у меня среди «чертей» приятелей нет!

— Я — Васька Котлас. Может, помнишь? — с надеждой спросил бродяга.

— Котяра?! — удивленно воскликнул Варяг.

— Вижу, что не забыл, — удовлетворенно произнес бомж. — Ты вон в верхах, — поднял он глаза к потолку, — а я здесь как червь ковыряюсь.

Варяг криво усмехнулся:

— Каждому свое!

О Котяре говорили многое. Впрочем, он того заслуживал. В прошлом он был известный вор, но за какую-то провинность его разжаловали из блатных в мужики, а откинувшись, он был отторгнут воровской семьей и скоро совсем скатился, превратившись в бомжа. Но свои воровские привычки Котяра сумел внести и в среду бичей, среди которых было немало людей с уголовным прошлым. Они взирали на отверженного блатного как на небожителя и любое его слово воспринимали как откровение апостола. А скоро он сумел распространить свое влияние едва ли не на все общины Западной Сибири. Он установил в отношениях между группами жесткую иерархию, а за неповиновение карал смертью. И не однажды опера находили в длинных тоннелях канализаций закоченевшие тела бродяг с проломанными черепами. Котяра сумел организовать свой общак по принципу воровского, и в его необъятный карман стекались денежки едва ли не со всего региона.