Альберт Байкалов - Отпуск на войну

– Ах! – подпрыгнул тот. – Что?!

– Сиди ровно и не вздумай дернуться! – приказал Никита, обхватив рукой с перочинным ножом его шею так, что любое движение – и лезвие бритвы порежет горло.

Соловьев дернулся было вперед, но тут же замер и подался назад.

– Я же предупреждал, – процедил Никита. – Тихо!

– Если нужна машина, я оставлю ключи, только не убивай! – захныкал Соловьев.

– Не прикидывайся. Мы оба знаем, кто ты…

– Чего тебе надо?

– Не мне. Один человек узнал о твоем бизнесе.

– Кто?

– Догадайся!

– Какой бизнес? – спохватился Соловьев. – Мы русским помогаем!

– Разберемся! – окончательно входя в роль бандита, которого отправили разобраться с «беспредельщиками», прошипел Никита.

– Чего разбираться? Мы – общественная организация…

– Вы работали под вывеской общественной организации, – уточнил Никита. – Нехорошо…

– Ты сказал, что один человек хочет разобраться, – напомнил Соловьев. – Кто?

– Сам догадайся.

– Понятия не имею…

– На чью территорию залез?

– Так ты от Вартана? – ужаснулся Соловьев.

Никита понятия не имел, кто такой Вартан, но догадался, что этот человек внушает Соловьеву страх.

– Догадливый…

– Я отстегну долю, – пообещал Соловьев. – Еще…

– Такие деньги Вартану не нужны, – перебил его Никита. – Он велел все узнать и наказать…

– Как? – ужаснулся Соловьев.

– По головке погладить… Ты ведь ему авторитет подпортил. Кто поверит, что без Вартана такой беспредел в районе творился?

– Послушай, мы все вернем и больше не будем…

– Прямо как в детском саду, – усмехнулся Никита. – С «терпилами» как поступаете?

– Да никак.

– А со мной что собирались сделать?

– Отпустить…

– Врешь!

– А куда бы ты пошел? – в подтверждение его мыслям спросил Соловьев.

– Ну, например, в полицию.

– Ты сейчас на моем племяннике сидишь, – ошарашил Соловьев. – Он – сержант полиции…

– Так у вас семейный бизнес! – восхитился Никита. – Молодцы! А женщина на складе?

– Моя жена…

– Куда же вы вещи деваете?

– Распродаем, – признался Соловьев. – Ты отпустишь нас?

– Что твоему племяшу будет за потерянную «ксиву»? – пропустив вопрос мимо ушей, спросил Никита.

– Уволят!

– Вот и хорошо, – убирая удостоверение в карман, выдохнул Никита. – Сам-то кем работаешь?

– Бухгалтером. У жены…

– Офонареть! Вот компания для криминальной хроники!

– М‑мм! – застонал сзади племянник, открыл глаза и осторожно, словно страшась, что голова взорвется, тронул рукой висок.

– В общем так, парни. – Никита открыл дверцу. – Ксиву вам вернут, когда вы все за собой приберете…

– Ты кто? – прошептал полицейский, пытаясь приподнять голову.

– На вас напали, а я оказался рядом! – догадавшись, что он еще не соображает, нашелся Никита.

– Кто? – хрипел раненый.

– Помолчи, Коля! – взмолился Соловьев.

Сказано это было таким тоном, что Никита вдруг понял, затея с криминальным бизнесом принадлежит именно полицейскому родственнику.

«Ну, и хрена тебе лысого, а не ксива», – окончательно принял он решение и толкнул дверцу:

– Ждите. Мы знаем, где вас искать.

– Это что, наезд? – Родственник наконец сел.

– Заткнись! – цыкнул на него Соловьев.

– Пока, парни! – выходя из машины, бросил Никита.

– Сейчас подъедет машина, – комендант поднял взгляд на стоявшего позади Балуна и Крыма ополченца, – передашь их…

– Ну что, беглецы, кру-гом! – скомандовал конвоир.

Они вышли во двор детсада. На улице было тихо и безлюдно. В посеченных осколками ветвях тополя чистил перья воробей.

«Контуженый, наверное, – отчего-то подумал Балун и неожиданно вспомнил, как увидел в такой же птичке знак. – Нет, дорогой, больше я на твои намеки не клюну!»

– А кто за нами должен приехать? – поинтересовался Крым.

– Тебе какая разница? – Ополченец навалился плечом на стойку качели и достал сигареты.

– Слушай, угости! – неожиданно жалобно попросил Крым и протянул руку.

Балун не узнавал рецидивиста.

«Может, задумал что?» – мелькнула мысль, и тут же Крым схватил у ополченца ремень автомата и дернул.

– Стой! – выкрикнул тот, но лишь поймал пустоту.

– Тихо! – Направив ствол автомата ему в грудь, Крым щелкнул предохранителем и лязгнул затвором. – Я с такой игрушкой на раз управляюсь! На воле, почитай, с ней жил. Пять налетов…

– Брось шутить! – Губы ополченца затряслись, он испуганно посмотрел на окна.