Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

Понимал Лазарь и то, что если его приговорили, то моя смерть ничего не решит. Вслед за мной придет другой, потом третий. Контора никогда не оставляет приговоренного в живых. Потому что это будет неправильно воспринято.

Поэтому я достал «глок», вытащил из рукоятки магазин, выбросил патрон из ствола и кинул пустой пистолет на кровать рядом с Лазарем.

– Так лучше?

– Ага.

– Я приехал сюда не для того, чтобы убрать тебя.

– Интересно, а зачем тогда?

– Чтобы поговорить.

– О чем?

– О ситуации. Надо сделать все, чтобы восстановить порядок.

– Порядок где?

– В стране.

Лазарь сухо засмеялся и спросил:

– И какое дело российскому ГРУ до порядка на Украине?

Он не сказал «моей стране» и «в Украине». Намек, однако.

– Не юродствуй, Лазарь. И ты и я знаем, что страны приходят и уходят. А вот система – она остается.

– Да, так и есть.

– Если ты хочешь знать, твое посещение Рыбальского острова было воспринято, скажем так, с пониманием. Хотя мы и ждем… объяснений.

Лазарь помолчал, потом сказал с усмешкой:

– Стареете.

– В смысле?..

– В мои времена никто не ждал бы никаких объяснений. Знаешь, была такая поговорка. Вне подозрений – только мертвые.

– Сейчас не твои времена, Лазарь, а мои. Так у тебя есть что сказать? Для начала по Рыбальскому острову.

– Когда-то давно один мудрец изрек, что нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Слышал?

– Да. Но теперь можно уехать, верно? Не сидеть на куче дерьма. Ты хоть видел, во что превратился твой двор, Лазарь? Да и весь Киев? Я Пакистан, Йемен видел – даже там такой мерзости нет.

Последнее было сказано совершенно зря. Никогда не выдавай никакую информацию, даже самую безобидную на первый взгляд. Всегда очень внимательно слушай собеседника. Большая часть провалов начинается как раз с таких вот оговорок.

– Вот только не надо…

– Ты еще москалем меня назови. – Я почувствовал, что перехватил контроль над ситуацией. – Самое то будет. Киев – русский город, Лазарь. Его захватили и изгадили дикари, не умеющие пользоваться сортиром, строить государство, возвращать долги. Ситуация вышла за допустимые пределы. К кому ты ходил на Рыбальский, кто там сейчас рулит? Что они хотят сделать? Говори, Лазарь. Время выбирать сторону. Прямо сейчас.

– Комар, – нехотя сказал Лазарь. – Слышал про такого?

– Краем уха. Мой коллега?

– Он самый. Теперь этот господин там главный. Спецотдел Р.

– Он действует?

Лазарь ухмыльнулся:

– А сам как думаешь? На полном ходу.

Спецотдел Р – это и на самом деле было серьезно.

Когда в девяносто первом развалился Союз, люди просто толком не поняли, что произошло. Никто особо не боролся за независимость и до тех декабрьских дней не ставил вопрос о крахе державы. Говорили о новом союзном договоре, судили и рядили на тему о том, кто кого кормит, но ни у кого в голове не укладывалось, как можно жить без Союза. Даже в верхах.

Я не занимался этой темой и не знаю подробностей, но мне кажется, что договоренности в Беловежской пуще принимались не после проработки. Они писались буквально на коленке и представляли собой экспромт, импровизацию, совершенно не укладывающуюся в голове. Никто не стал бороться с развалом СССР именно потому, что сам процесс и все эти бумажки выглядели как неуместная шутка и воспринимались так же. А сами эти договоренности не были сметены просто потому, что ни у кого не доставало ни сил, ни ума предложить что-то иное.

Но это оказалось не шуткой. Весь девяносто второй год, по сути, был занят дележом общего наследства и выстраиванием неких новых отношений на замену старым.

В наследство от СССР остались хоть и потрепанные, но мощные спецслужбы, которые на протяжении многих десятилетий обеспечивали удержание позиций в противостоянии со всем западным миром. Эти структуры были своего рода государством в государстве. Между украинским и российским сотрудником КГБ было намного больше общего, чем у каждого из них с той скороспелой страной, которой они служили. Поэтому говорить о разделе таких монолитов, как МВД, КГБ, Вооруженные силы, было просто смешно.

К тому же как их делить-то? Милиция, например, не может работать без учета, архива, а все центральные картотеки находятся в Москве, в ИВЦ МВД. Причем на тот момент именно картотеки, а не компьютерные базы данных, которые можно скопировать без особых проблем.

Тогда-то и было заключено соглашение, тайное настолько, что в некоторых странах политическая власть даже не знала о его существовании. По этому договору Россия в лице ФСБ – тогда АФБ, по-моему – и ГРУ обязалась оказывать ресурсную и методическую помощь в становлении спецслужб новых государств. В ответ эти структуры взяли на себя обязательства никогда не вести разведку в России. Исключение допускалось только при работе внутри иностранных диаспор, и то только в тех случаях, когда такая деятельность не направлена против интересов России. Правилом хорошего тона считалось заранее предупредить хозяев о своем присутствии.