Алексей Рыбин - Генералы подвалов

А Куз этот, хоть и еврей, был настоящим мужиком. Чувствовалась в нем внутренняя твердость, крутость какая-то... Оказывается, среди интеллигентов тоже настоящие люди встречаются. «С яйцами», как говорил Димка, желая похвалить человека. «С яйцами мужик»...

И советовал Куз что-то всегда по делу. Попусту не болтал, не ахал, не охал, руками не разводил. И сейчас, если сказал, что есть у него мысли, то, значит, что-то путное сообщит.

Димка потянулся, напряг мышцы, потом резко встряхнул руками. Он и сам засиделся в этой квартире. Застоялся, как молодой конь в стойле... Кажется, действительно пришло время выходить из «подполья».

Промышленная зона называлась «Парнас». Так странно именовалось огромное, в несколько десятков гектаров, пространство, застроенное ангарами, кирпичными постройками – с окнами и без окон, с цехами немыслимых каких-то заводов, обозначенных номерами, железнодорожными путями, подъемными кранами. Еще десять лет назад здесь кипела жизнь, скрипели механизмы, разгружали лес, металлические трубы, литье, прокат, станки, мебель, сантехнику. Вообще, почти все, что поступало в город или отправлялось отсюда в долгое путешествие по просторам Советского Союза.

К середине девяностых жизнь здесь словно замерла. Улочки, разделяющие всю промышленную зону на квадраты, опустели. Иногда по ним мягко проносился черный «мерс», везущий сосредоточенных людей в длинных пальто, которые затем исчезали в каком-нибудь ангаре. А вскоре уже не один «мерс», а три или четыре возвращались в город с «Парнаса». Растаможенные автомобили и другие, не многие, но ценные грузы тоже сейчас перебрасывались новым хозяевам России через этот мрачный перевалочный пункт.

Иномарки, сверкая полированными боками, спешили покинуть дикое место, шурша по улочкам, также не имеющим названий – Пятая, Шестая, угол Седьмой и Двенадцатой... Как в Нью-Йорке, но не совсем. Обитатели иных, даже не самых респектабельных нью-йоркских кварталов, думается, испытали бы определенный дискомфорт, окажись они ночью среди опустевших ангаров, зарослей бузины и кривых деревьев, выросших на пропитанной мазутом и бензином почве. Хотя скорее всего не это смутило бы свежего человека, откуда бы он ни был, случись ему оказаться на «Парнасе» впервые в жизни. Не деревья-мутанты и не молчаливые стальные стены ангаров.

Попавшему сюда могло показаться, что на много километров вокруг здесь нет ни одной живой души. Но это было не совсем так. Неожиданно из-за угла какого-нибудь грубого строения с облупившейся штукатуркой выходил угрюмый человек в черном ватнике. Он смотрел куда-то в сторону, но редкий прохожий понимал, что уже «сфотографирован» этим аборигеном и что равнодушие его взгляда деланное. Черный человек исчезал так же неприметно, как и появлялся.

Обитали здесь и другого рода люди. Когда двери какой-нибудь страшенной развалюхи вдруг открывались, оттуда выглядывал человек в костюме от Версаче. Затем, блеснув «Ролексом», он закрывал дверь, снова исчезая в своем, так сказать, жилье.

Своя, не бросавшаяся в глаза жизнь шла на «Парнасе», свои дела проворачивались здесь. Миллионы долларов перекачивались через грязную, заброшенную с виду промзону, и посторонним здесь делать было нечего. Не жаловали тут посторонних.

Не жаловал их и Панчуков.

Затушив окурок «Беломора» в пустой консервной банке, он сидел на замасленной, черной от времени и грязи табуреточке в углу пустого – если не считать двух КаМАЗов с прицепами – ангара. Новенькие машины, несмотря на свои внушительные размеры, выглядели в ангаре игрушечными. Панчуков, от нечего делать, ночью помыл их, избавив от грязи русских дорог. КаМАЗы пришли из Финляндии и на подъезде к Питеру успели так изгваздаться, что водилы, Серега и Андрюха, выйдя из кабин, ругались на чем свет стоит.

– У финников, бля, машинки были хоть к столу подавай. А здесь два метра проедешь – весь в говне...

Хозяин машин Виктор Степанович оставил «в помощь» Панчукову здоровенного детину в камуфляже и с коротким автоматом.

– Так надо, – сказал Виктор Степанович. – Ты сам знаешь, дед, какой сейчас беспредел... Ни за грош зарежут, так что Вова с тобой ночку посидит. В машинах – груз, так тебе с ним будет спокойнее.

– Да ни хрена тут не случится, – ответил Панчуков. – У нас тут тихо. Кому, на хрен, надо сюда лезть? Да и не выехать отсюда в город – везде посты, только позвонить, и все – повяжут в пять минут. Отсюда никто не сворует, это вам не Америка, понимаешь...