Александр Тамоников - Дьявольский котёл

– Вот и порядок, – радовался Раймер, у которого роскошные синяки цвели на обоих глазах. – Можно не браться за вилы и топоры.

Ближайшая округа затихла, а вот не так уж и далеко на востоке продолжалась активная перестрелка. Спецназовцы приходили в себя. Их противники понесли тяжелые потери. На поле боя осталось несколько десятков изувеченных тел. В роте спецназа капитана Нестеренко теперь осталось меньше тридцати человек.

Погиб комвзвода Максимов. Василий Небаба так и не сошел с бруствера, мгновения на котором стали его звездным часом. Скончался от колотой раны в области сердца связист Дулин. Пал Гуревич, прибывший воевать из белорусского города Бобруйска. Пуля, выпущенная из пистолета, сразила Ананченко, который перед рукопашной стащил с себя бронежилет, чтобы тот не стеснял движений. Лежал оскалившийся Абдыкадыр Курбаев. Даже после смерти он крепко сжимал нож, а весь его живот от бока до бока был распорот штыком.

Выживший санинструктор Семен Бекетов уже трудился по «специальности». Он бинтовал стонущего Селезнева, у которого из плеча был вырван клок мяса.

– А ну-ка не ори, – заявил ротный эскулап. – В бою так мы все герои, а как маленькая вавка вскочит, так сразу дети малые. Тут болит, там не трогайте. Молчи, говорю, а то по черепу дам!

– Надо же, Семен, ты выжил. Кто бы мог подумать, – отрешенно пробормотал Раймер, проходя мимо с грудой подсумков в охапке.

– Должен же вас кто-то лечить. – Санинструктор неприязненно покосился в спину сержанту. – Значит, я просто обязан жить вечно.

– Семен, мне челюсть, кажется, укропы сломали, – промямлил Карпенко, присаживаясь рядом с Бекетовым. – Болит, сука. Может, глянешь?

– Ну, ексель-моксель, Карпенко! – возмутился Семен. – Будь позитивнее! Я тебе что, гуманитарная некоммерческая организация? Хорошо, давай гляну. Перелома нет, трещина. Легче стало? Иди и воюй дальше, Карпенко. Все одно нет у меня запасной челюсти.

– Да отстань ты от него, Карпенко, – устало буркнул Борисов, взгромождая на бруствер кучу стрелкового оружия. – Наш санинструктор отличается милосердием и сердобольностью. Ты еще с ушибленным пальчиком к нему приди. Терпи, боец. Ведь эта самая челюсть не гремит у тебя во время движения, нет?

Такая вот добрая шутка незаменима в тяжелое военное время.

Ополченцы, полумертвые от усталости, расползались по позициям, готовили к бою оружие, распределяли трофейные боеприпасы. Раненых они перенесли в отдельный окоп. Мертвых товарищей спецназовцы пока оставили на месте. Это было неприятно, но в первую очередь стоило думать о живых.

Радостно закричал Шафран, единственный выживший боец гранатометного отделения. Он обнаружил под слоем глины практически исправный РПГ-7 и пару реактивных гранат к нему.

Надрывалась рация. Каким-то чудом она уцелела, хотя и была засыпана цементной крошкой.

– На связи, – заплетающимся голосом отозвался командир роты, не поинтересовавшись, с кем говорит. – У вас проблемы? Мы можем вам чем-то помочь?

– Твою мать, Нестеренко! – взорвался полковник Юдин, позабыв про всякую секретность. – Ты что, пьяный?

– Никак нет, к сожалению. Мы только что из боя вышли. Рады бы в полной мере насладиться нежным ароматом сивухи, но пока не получается.

– Черт, прости, Нестеренко. Докладывай обстановку.

Командующий объединенной группировкой слушал командира роты спецназа и явно нервничал.

– Я тебя понял. Слушай сюда, капитан! – зачастил полковник, когда Нестеренко замолчал. – Ты свою задачу практически выполнил. Можешь уводить оттуда людей. Дорогу мы закроем артиллерией. Но тогда котел уже не будет таковым. Значительная часть противника вырвется из окружения. Их сделают героями. Нам же в преддверии переговоров нужна безоговорочная капитуляция, чуешь? Это не просто козырь, а туз. Обстрелов твоего блокпоста больше не будет. Все тяжелое вооружение укропов в данную минуту противостоит нам, и вряд ли они его развернут на тебя. Между Новокольским и твоим постом идет тяжелый бой. Укропы дерутся как проклятые. Мы откровенно блефовали, у нас не так уж много сил. В котле у них скопилось немало машин. Противник хочет вырваться, а твоя рота не позволяет. Поэтому самостийники и бросают на блокпост все, что у них есть на твоем направлении. Мы их дожмем, но не сразу. Танки Фомина никак не могут к тебе прорваться. В общем, решай сам, капитан, уйти или остаться.

– Мы не уйдем, – ответил Олег. – Будем стоять тут, пока не подойдут наши.